перевода энной суммы на мамину карту. С сообщением полным раскаяния, что ее непутёвая и неблагодарная дочь посмела не поздравить свою так тяжело страдавшую в родах и бесконечными бессонными ночами мать с моим же днём рождения, который превратил ее дальнейшую жизнь в бесконечное самоотречение и жертвенность. Как-то так у нас заведено.

Мы вышли на крыльцо моей маленькой клиники, дождались Светкино такси, обнимаясь. Я ей пожелала, чтобы все у нее в этот раз получилось, как она хочет, и помахала вслед.

Вернувшись внутрь, убрала оставшуюся сырную и мясную нарезку в холодильник, вазу с фруктами поставила на тумбу у лестницы, намереваясь забрать ее наверх, собрала мусор в пакет и вздохнула. Спину ломило, ноги гудели после долгого рабочего дня, так что я ни капли не лукавила перед сестрой – больше всего сейчас мне хотелось сходить в душ и упасть в свое любимое глубокое кресло, вытягивая уставшие конечности, и полностью расслабить мозги. Какие, к чертям, знакомства и общение, где нужно будет насиловать себя, притворяясь милой и заинтересованной!

Пронзительный звук дверного звонка заставил меня вздрогнуть, а из комнаты с боксами для послеоперационных раздался визгливый лай сегодняшней стерилизованной пациентки мопсихи.

– Не-е-ет! Померла я уже! – протянула страдальчески, но к дверям все же поплелась.

Многие владельцы моих пациентов из ближайшего жилищного комплекса знали, что я живу прямо в клинике, так что, бывало, что прибегали без звонка в любое время суток.

– Какого черта… – пробормотала, увидев сквозь стеклянную дверь, что на крыльце темнота. Только что же, когда Светку провожала, светильник был в порядке.

На крыльце смутно угадывался чей-то темный силуэт, и я приоткрыла дверь только на длину цепочки. Мало ли, может, нарик какой-нибудь явился в надежде, что у меня есть чем поживиться.

– Вы по како… – только начала, но меня прервал грубый голос, больше похожий на рык.

– Доктор ты?

– Что? – аж растерялась я.

– Доктор, спрашиваю?

– Да. Ветери…

Удар в дверное полотно был таким мощным, что я рухнула на спину, получив им по лицу, и цепочка тут же жалобно тренькнула, выдранная с корнем. Закричать не успела – меня грубо вздернули на ноги. Попыталась ударить, лягнуть, вырываясь, но агрессор развернул меня к стене, заламывая руки, и навалился, буквально размазывая под собой, и запястья обожгло болью. Их зафиксировали чем-то похожим на пластиковую стяжку.

– Помогите! – заорала уже я и снова попыталась лягнуть нападавшего.

– Кончай! – хрипло рыкнул он и натянул мне что-то на голову.

В следующую секунду мои ноги потеряли опору, в живот упёрлось твердое плечо, на которое меня бесцеремонно вскинули и куда-то понесли. Снова хотела закричать, но рот и нос при резком вдохе залепило, а тем временем меня куда-то усадили, захлопали двери, и меня вжало в сидение, когда авто, куда меня и сунули, сорвалось с визгом с места.

Глава 2

Пакет, эти сволочи натянули мне на голову пакет, в котором стремительно становилось тяжело дышать. Из пострадавшего от удара дверью носа текло, отчего целлофан прилипал все больше.

– Снимите пакет, иначе я сейчас задохнусь, – сказала тому, кто сидел рядом и подпирал меня плечом, минут через пять пути.

– Потерпишь, – ответил мужской голос, но не тот, что слышала раньше.

– Не потерплю. Дышать уже почти нечем, – упрямо возразила я.

Насчёт того, как больно было стянутым за спиной рукам и неудобно из-за этого сидеть в раскачивающейся на ухабах машине, пока промолчала.

– Этим завяжи! – последовал приказ уже от того, кто на меня напал, и через мгновение что-то упало на мои колени.

Рядом досадливо выдохнули, пакет сдернули, но тут же обзор перекрыло нечто мягкое, явно трикотажное, от которого пахло тем, кто его только что носил. Потом, парфюмом, явно не из дешёвых, и чем-то тревожно мускусным. Почему-то сердце заколотилось ещё сильнее прежнего, как будто уровень угрозы из-за этого аромата начал ощущаться в разы острее, хотя и так куда уж больше.

– Что вам от меня нужно? – спросила ещё через минуту.

Но вместо ответа в салоне оглушительно, до хрипа в колонках, загремел рок, отчего я вжала голову в плечи. Мысли хаотично метались, хоть разум и отмечал как-то отстраненно, что почему-то паники настоящей нет. Может потому, что ну не знала я за собой ничего такого, вины какой-либо, за что со мной могли бы обращаться подобным образом. Хотя, с другой стороны, это и пугало, раз факт подобного обращения налицо. Успокаивают немного только эти усилия с завязыванием мне глаз, ведь если бы сразу меня приговорили, то зачем утруждаться. Но вот за что, за что?

К счастью, дорога не затянулась, хоть руки и успели изрядно онеметь. Орущий дурниной рок никто выключать не стал, просто авто затормозило, сидевший рядом со мной человек выскочил из салона, и сразу же потащили меня наружу. Была середина весны, но ночи стоят все равно ещё прохладные, а у меня под халатом была только тонкая футболка и хэбэшные удобные штаны, так что мигом пробрало, хорошо хоть кроксы не на босу ногу.

– Шагай быстрее! – меня так сильно дёрнули за локоть, что вырвался вскрик.

– Аккуратнее! – рыкнул мой захватчик своему подручному. – Она нам целая пока нужна.

«Целая нужна» радует, а вот «пока» – пугает.

Судя по ощущениям, грунт под ногами был ровным и твердым, а сквозь ткань на лице стал проникать яркий свет.

– Ступеньки! – предупредил практически у самого моего уха грубый голос захватчика, вынудив чуть шарахнуться и таки споткнуться. Пальцы, больше похожие на пруты арматуры, обхватили мой локоть, придержав и причинив новую боль одновременно.

Пахнуло теплом, чем-то мягко-цветочным, корицей и ванилином, и позади хлопнула дверь. Повели сначала прямо, потом налево, опять по ступенькам, но уже вниз, ещё вперёд и новый поворот направо. И наконец мы остановились. В нос ударил густой запах медикаментов и крови, а с моего лица наконец сняли повязку. Яркий свет, отражающийся во множестве стеклянных и гладких стальных поверхностях, вынудил прищуриться, привыкая. Запястья обожгло болью, и тут же и мои руки стали свободными.

– Не стой! – настойчиво, но не сильно пихнул меня в спину мой конвоир. – Лечи их давай!

Я проморгалась, двигая плечами и вертя кистями, чтобы вернуть подвижность, и брови мои поползли вверх в изумлении. В помещении, что было оборудовано как самый настоящий полноценный мед-кабинет, кроме меня и захватчика была только хрупкая девушка блондинка в буквально залитых кровью и местами прорванных камуфляжной футболке и штанах. Она сидела на высоком круглом табурете для процедурных у стального хирургического стола, оглаживая окровавленной рукой по густой шерсти просто исполинских размеров собаку, что там