— Вы верите, что они существуют?

— Абсолютно. Из трехсот человек моего выпуска погибли шестнадцать.

Ты можешь сказать, что это немного за столько лет. Но все они погибли одинаково. Их тела не были найдены.

— Бред, — не согласился Денисов. — Нет здесь никаких чужих, не может быть. Но бред или не бред, а надо уходить, пока есть возможность. Почему вы ждете? Если мы не повернем сейчас, то потом будет поздно, я… Я просто не представляю, что случится.

«Ты еще много чего себе не представляешь, — подумал Капитан. — Только не надо нервничать, всё обойдется. В конце концов, я ведь ждал этого дня столько лет. Именно этого дня».

* * *

«Гордый» полз медленно, как улитка. Скорость такой улитки всё же не опустилась ниже тридцати километров в секунду, но это ничего не значило по сравнению с океанами межпланетной пустоты. Светящаяся точка, отмечавшая положение корабля на электронной карте, стояла на месте.

— Удирать надо, ты прав, — согласился Капитан. — Только не всё так просто.

— Проще не бывает! Маневр займет не больше двух часов, — возразил Денисов. — Вы знаете об этом не хуже меня. Мы останавливаемся, поворачиваем и уходим. Конечно, если идти с такой скоростью, то мы потратим десять суток, пока доберемся до ближайшей свободной струны. Или больше? Ну, две недели максимум.

— Я не об этом. Если это в самом деле чужие…

— Их никто никогда не видел.

— Или тот, кто их видел, никогда не возвращался, чтобы поделиться воспоминаниями. Люди могли встречаться с ними сотни раз. Тысячи раз. Они всегда ведут себя одинаково. Вначале отрезают связь, а потом спокойно подходят к нам и без шума делают с нами всё, что хотят.

— Что, например?

— Например, приглашают в гости на яблочный пирог.

— Это вряд ли.

— Или едят нас вместо яблочного пирога. Или скармливают своим домашним животным.

— Тогда чего мы ждем? Чтобы они включили нас в свою пищевую цепочку?

Капитан смотрел на передний экран обзора, где пока не было ничего, кроме светящегося бархата неподвижных звезд и Нептуна, который уже начал смещаться вправо. Где-то там, прямо по курсу, ждет нечто более чуждое, чем всё, о чем знал человек до сих пор. Когда-нибудь эта встреча должна была произойти. Сто миллиардов звезд только в этой галактике, и практически у всех есть планеты, примерно на двух процентах планет есть углеродная жизнь и еще на двух процентах — неуглеродная. На Рее эта жизнь эволюционировала до уровня примитивного разума. Аборигены Реи отличались от земных людей разве что ростом. Не может быть, чтобы мыслящий человек оказался один. Это с одной стороны. А с другой — слова о пищевой цепочке могут оказаться правдой. Если бы доброжелательные пришельцы существовали, Земля знала бы об этом давным-давно.

— Сейчас совсем не тот случай, — сказал Капитан. — Смотри сам. Они подключились к струне, но потянули всего сорок процентов мощности. Больше взять не смогли.

— И что это значит?

— Это значит, что у них серьезная авария. Они не могут лететь. Сорок процентов не сдвинут их с места. Они погибнут, если мы не поможем. Они просто будут висеть в одной и той же точке пустоты и медленно умирать. То есть мы должны им помочь. Уйти сейчас было бы проще всего. Но они погибнут, если мы уйдем. Мы убьем их вместо того, чтобы помочь.

— А если это ловушка? — предположил Денисов. — Допустим, они подманивают нас поближе, чтобы захватить корабль.

— Может быть. Это тоже вариант.

* * *

Денисов задумался.

— А что, если они уже мертвы?

— Вряд ли. Они остановили нас, отрезали нашу связь, потом начали скачивать информацию. Конечно, это могли сделать автоматы, настроенные заранее, но вряд ли. Думаю, что там кто-то еще остался.

— Как вы собираетесь им помогать?

— Зависит от того, что случилось. Может быть, им нужна медицинская помощь, питание, вода или кислород.

— Питание, вода и кислород? Откуда вы знаете, что им нужен кислород, а не какой-нибудь криптон? Они могут пить соляную кислоту вместо воды. Они могут иметь щупальца, лазерные глаза или дышать через задний проход. Они могут быть такими странными, что мы их вообще не увидим.

— Нет, — ответил Капитан, — нет. Они похожи на нас.

— Этого не знает ни один человек на Земле, — возразил Денисов.

— Я знаю.

— Откуда?

— Двадцать пять лет назад мой брат погиб при таких же обстоятельствах.

Денисов помолчал.

— Сожалею. Но что это нам дает?

— Он погиб в этом же секторе, почти там же, где сейчас висим мы, лишь на десяток миллионов километров дальше от Солнца. Трасса РП-18 самая опасная из шестисот внутренних трасс. Ты об этом не знал? Челноки исчезали здесь уже три раза, в среднем один раз за десять лет. Прервалась связь, и он исчез. Ему было тридцать, дома его ждала молодая жена, и вообще он собирался уходить в отставку. Он играл на скрипке и даже закончил консерваторию. Мечтал стать профессиональным музыкантом. Он брал скрипку в очередной рейс, чтобы практиковаться, а в перерывах между рейсами делал записи на нескольких известных студиях. За это платили, но слишком мало для того, чтобы содержать семью. Спокойный, надежный и рассудительный. Отличный парень. Когда прервалась связь, я подумал, что это просто неполадки в системе. А спустя три или четыре года обнаружили пару кусков его корабля.

— И что же?

— Списали на попадание метеорита. Но это был не метеорит. Я видел эти куски металла. Метеориты не дают осколочных взрывов. Это было убийство. Самое настоящее убийство. Но никто не хотел этим заниматься. В его доме на Земле до сих пор стоит стол с его вещами. Никто не прикасался к ним. Его по-прежнему ждет жена, не верит в его смерть. На столе всё так же лежит скрипка. Но это не та скрипка, на которой он обычно играл.

— Почему?

— Потому что свою скрипку он брал в рейс. Та скрипка исчезла вместе с ним.

— Простите.

— Да ничего, — ответил Капитан. — Это было очень давно. Так давно, что я уже начал забывать его лицо.

— Но я не вижу связи. Даже если это убийцы, почему они обязательно должны быть похожи на нас? Они могут быть кем угодно.

— Нет, не могут. Когда это случилось, все твердили о метеорите, но я не верил. Я начал собирать информацию. И кое-что я обнаружил. Не доказательства, но все-таки кое-что. Ты что-нибудь слышал о галлюцинации сумасшедшего с Реи?

— Что-то слышал, — ответил Денисов. — Мы проходили это на втором курсе академии. Или на третьем. Но я совершенно не помню. Кажется, что-то очень древнее и ненужное. Какой смысл может быть в галлюцинации сумасшедшего?

* * *

— Суть вот в чем, — начал Капитан. — Наш мозг запоминает всё, что мы видели в течение жизни. Но некоторые из впечатлений оказываются такими яркими, что мозг их просто фотографирует и сохраняет в мельчайших деталях. Эти впечатления настолько хорошо отпечатываются, что, подключив электроды к мозгу, мы можем записать и просмотреть эти картинки из памяти. Только три или четыре ярких события за всю жизнь, не больше. То, что врезалось в память сильнее всего. Обычно что-нибудь из детства или глубокий эмоциональный шок.