Так, нужно срочно разбираться в причине моих подорванных принципов. И резко сев в кровати, я собираюсь с неё слезть.

И это оказывается неожиданно непросто. Приходится двигаться гусеничкой, подтягивая пятую точку к пяткам, пока удаётся, наконец, преодолеть просторы монументального матраса. И меня, нагнувшуюся в поисках тапочек, ждёт новое потрясение — мои волосы. Мягкой волной они падают на колени. Длинные рыжие волосы... у меня? С моей стрижкой пикси, бритым затылком и как раз вчера обновлённым космическим окрашиванием?

Ничего не понимая, я кручу в руках тёмно-каштановые с рыжиной пряди. Дёргаю — больно. Живые. Подношу к глазам. И очередной шок: я же их вижу!

И это страшнее страшного. Значит, я не сняла на ночь линзы. Удивительно, что я вообще открыла глаза. Линзы должны были прилипнуть к векам намертво. Отчаянно моргаю. Даже залезаю пальцем в глаз. Или они окончательно вросли, или линз нет — третьего не дано. Но линз нет, а зрение есть. И то, что я, резко прозревшая, вижу, меня серьёзно пугает.

Белая длинная рубаха, под которой на мне ничего нет. Чужие руки с обломанными ногтями. Чужие ноги, худые и небритые. Вообще всё небритое. Я такое безобразие последний раз в фильмах Тинто Браса видела. А вместо моей гордости — пышной натуральной груди — невыразительные холмики, ну, максимум, второго размера.

«Мама! Кто я?»

Нестерпимо хочется снова заснуть и проснуться нормальной. Видимо, дышать парами абсента больше четырёх раз подряд все же опасно. И я честно собираюсь переспать эти возмутительные галлюцинации. Возвращаюсь на подушку, складываю руки на груди, закрываю глаза. И глубоко вздыхаю, готовясь к полноценному излечивающему сну, когда дверь в комнату открывается без стука.

— Госпожа, — голос женский, услужливый, вежливый. — Простите, госпожа. Приехал доктор. Его Величество приказал вас осмотреть.

— Я здорова, — открываю глаза, осмысливая полученную информацию. Смотрю в нависающий балдахин. — Мне не нужен доктор.

Или нужен? И видимо, психиатр. Только надо же было так бездарно спалиться, с ходу заявив, что я здорова.

— Он даст вам обезболивающее, чтобы вы могли принять Его Величество после охоты, — мягко, но настойчиво возражает голос. — Его Величество намерен зачать наследника прежде, чем уедет.

Так. Стоп, стоп, стоп. Этот навязчивый бред с властным Георгием продолжается?

— Обезболивающее? — повернув голову, сверлю робкую, не худенькую и довольно приятную тётку в чепце глазами. — Это лишнее. Намерен, пусть приходит, хрен ли эти игры в докторов устраивать.

— Как скажете, госпожа, — смиренно склоняется она. — Ванну принимать будете? Завтрак подать сейчас или после?

— Так давайте завтрак в ванную, — принимаю я решение в мгновенье ока.

Нет, ну а чо? Гулять так гулять!

Как и моё разбуженное коварным полынным напитком воображение, я решаю ни в чём себе не отказывать. И шлёпая чужими босыми ногами по полу, уверенно иду в ванную.

Металлическая лохань скорее напоминает большое ведро, чем тот санфаянс, что я привыкла называть гордым словом «ванна». А помещение, в котором она стоит на витых ножках, светлее комнаты, в которой я проснулась. Горячей воды не пожалели. И сидя на пузырящихся простынях, которыми накрыли металлическое дно, я разглядываю себя в тусклое зеркальце.

Симпатичная. Такое нежное девичье лицо. Идеальная кожа. Глаза цвета тёмного шоколада, но с бесовщинкой (подозреваю, это моя). Аккуратный носик. Пухленькие губки. Зубы белые и ровные. Только на скуле кровоподтёк. Может, это его вчера так внимательно и разглядывал на эшафоте король?

Я даже ловлю себя на мысли, что готова принять эту новую реальность. Если бы только вспомнить как я сюда попала. Хотя зачем мне эта лишняя информация? Мне вроде и так хорошо.

Положив тонкие девичьи руки на край лохани, похрустываю жареным крылышком какой-то мелкой дичи. Может рябчик, а может куропатка. Кто их знает, что тут у них принято подавать на завтрак. Как там сказал этот поп? Абсинтия?

Я, Дашка Смирнова, королева Абсинтии? Ха! Да, легко!

Я, Дашка Смирнова, менеджер среднего звена сорока лет с хвостиком. Незамужняя, но храбрящаяся. Бездетная, но смирившаяся с этим. Что мне было в той жизни терять? К своим годам я даже отчество себе не заработала.

Интересно, а сколько мне сейчас? Восемнадцать? Двадцать? Вытаскиваю я из воды ногу, чтобы полюбоваться узкой ступнёй с аккуратными пальчиками. А вдруг это моя прежняя реинкарнация? Да, я читала: душа может покинуть тело при смертельной угрозе. А я, судя по всему, именно до смерти и напилась. И надышалась ядовитым абсентом до потери душевной ориентации.

Оставив безобразные жирные пятка на кубке с вином, я с головой погружаюсь в остывающую воду.

— Ну, здравствуй, моя новая королевская жизнь! — с этими словами я выныриваю. — Эй вы там! Идите уже потрите своей королеве спинку!

Негоже расстраивать прекрасного короля. Пусть делает своего наследника, раз приспичило.

И спинку трут, пяточки скребут, обтирают, умасливают. Как в хорошем салоне, даже обломанные ноготки подпиливают. Всё как положено. По королевскому прейскуранту.

И пока я плескалась, даже постельное бельё сменили. Правда развесили, сволочи, на массивном стуле окровавленную простыню.

— Ужас, какое тёмное средневековье! — ворчу я, глядя на это безобразие. — Припугнул девку казнью, а всё туда же — предъяви ему доказательства невинности. Чёртов собственник!

Жаль, что после обряда венчания я ничего не помню.

Ни как бедная Катарина теряла девственность. Ни как плакала в подушку, когда суровый супруг ушёл. Уж если девчонка предпочла смерть замужеству, наверняка были у неё причины и поплакать.

— Госпожа, — предлагает мне женщина свежую рубашку.

— Лучше бы ты мне на ноги что-нибудь дала, — тру я одной босой ступней о другую, усаживаясь на кровать в очередной белой хламиде. Ноги мигом замёрзли на каменном полу. — И как тебя, кстати, зовут?

— Фелисия, госпожа, — склоняет женщина голову в белоснежном чепце, похожем скорее на головной убор молочницы, а не центровой служанки. Она даёт короткое указание другой служанке, стоящей, видимо, ниже по их служебной лестнице, и девушка, которой оно адресовано, тут же уходит.

— А король скоро вернётся? — интересуюсь я как-бы невзначай.

Любопытно мне взглянуть на муженька более-менее протрезвев.

— Да, собаки уже прибежали. Значит, Его Величество вот-вот будет.

— Вот и славно, — болтаю я ногами, сидя лицом к окну. Здесь и подожду законного супруга. А заодно и тапки.

И между делом осматриваю комнату.

Просторная. Квадратов двадцать. Нет, тридцать. Прикидываю я в метрах расстояние от стены до стены. Камин. Гобелены на каменных стенах. Короче, всё как полагается в приличных королевских замках. Массивная деревянная мебель тоже ничего. Мне такие нравятся: основательные стулья с прямыми резными спинками, большой стол. А балдахин над кроватью поддерживают витые стойки и навес в цвет тёмного дуба. Эпичненько.