— Ага, или в планетарий. Или на лекцию о вреде табакокурения или алкоголизма, — закончила она за него противным голосом.

Стремление Лехи поскорее устроить свою сестру, вернее, пристроить, иногда доводило Дашу до бешенства.

— Мне всего двадцать два года! Я не хочу так рано замуж!!! — пыталась она увещевать брата.

И так ведь Леха все подстраивал всегда нелепо. То он с неженатым приятелем якобы мимо ехал, и машина заглохла, пока ее ремонтировали или они ждали службу эвакуации — здесь были разные варианты, — замерзли, зашли погреться и попить чаю.

Потом еще был вариант с телефоном. Товарищу Лехи непременно нужно было кому-то позвонить, а все таксофоны, как на грех, вымерли на ближайшем километре.

Однажды он привел к ней целую бригаду — вроде бы для того, чтобы нанять их для ремонта ее квартиры. Ремонт давно назрел, средства Леха выделял и все такое… Но смотрины прошли неудачно, ни одному из четверых Даша не понравилась — больно сурова, равно как и они ей — сплошная разнузданность. Ремонт пришлось отложить.

Ремонт отложили, а вот попытки выдать ее замуж — нет. Взять хотя бы день рождения Лешкиной начальницы — Татьяны. Как Даша не хотела туда ехать, как не хотела! Нет, настоял, и что вышло?

Да ничего не вышло! Мало того что вся компания, будто наперегонки, напилась в рекордно короткое время, так еще один из умников полез к ней с нежностями. Пришлось дать ему по лицу и уехать оттуда на такси.

— Дашунь, малыш, а как там сосед твой поживает? — вкрадчиво так, по-хитрому спросил вдруг Леха.

— Мне-то что, как он поживает? — разозлилась моментально она, поняв, куда тот клонит. — Я к нему в гости не хожу. Он тоже.

— Вот это плохо, — опечалился Леха. — Парень такой замечательный. И скажу тебе по секрету, ты ему очень нравишься, Дашка.

— Да ну?! — Вилка с таким остервенением терзала теперь яичницу, чиркая по тарелке, что от этого противного скрежетания у нее заломило зубы. — Это с какой же такой поры я ему принялась нравиться, Леша?! Уж не с той ли самой, когда ты начал ему меня сватать?! Ты прекрати, понял?! Прекрати, или я…

Она угрожала ему неоднократно. И однажды почти выполнила свою угрозу уехать в Москву — в поисках лучшей жизни, лучшего заработка и лучшего претендента на ее распрекрасную руку. И даже собрала вещи и выкупила заказанный билет на самолет, но потом все же осталась. А как было уехать, если Леха примчался в аэропорт с бледным лицом, трясущимися руками и нервно кривившимся ртом и начал говорить такое!

Она не имела права оставлять его совершенно одного!!! Он не может и не станет жить без нее!!! Она все, что осталось у него истинно родного в этой жизни!!! И если она — мерзавка — посмеет уехать от него, то он возьмет и… утопится.

Склонность к суициду в их крови плескалась через край. Все мужики по отцовской линии кончали жизнь самоубийством. Не попади их отец с матерью в дикую автокатастрофу, кто знает, в какой петле закончил бы он свою жизнь.

Даша осталась, но с тех пор время от времени нет-нет да и приструнит брата шантажом. Он успокаивался на время, но потом начиналось снова.

Сейчас Леха успокаиваться не пожелал, а настырно переспросил:

— Что ты? Ну что ты?! Уедешь? А кому ты где нужна без жилья, денег, прописки? Ты дурить прекращай, сестрища! Брат тебе дело говорит, а ты слушай. Володька пускай и не мачо, но пацан реальный, понятно?

— Нет! — выкрикнула Даша с чувством и тут же, чтобы окончательно не разругаться с Лехой, забила себе рот яичницей, успев лишь пробубнить: — Мне непонятно, что такое реальный пацан!

— А я тебе сейчас объясню! Я объясню, а ты послушай!

И Леха вдохновенно принялся рассказывать ей, как здорово она может зажить с Володькой Королевым. Какой он классный, работящий, аккуратный, порядочный. В каком порядке у него на кухне все баночки со специями. Как сияют его ложки и половники. А в унитазе можно запросто грязные руки ополоснуть, настолько тот белоснежен. И в подвал за картошкой его посылать не придется, он сам привык туда бегать, без лишнего принуждения. И пол вымоет, и постирает…

— А в избу горящую войдет? — перебила сладкий речитатив брата Даша.

— Что? — Тот конечно же моментально понял, что вопрос содержит изрядную долю яда. — В какую избу, если у него трехкомнатная квартира? Ты чего мелешь?

— Я говорю, в избу горящую войдет твой герой-любовник, если в этой избе я гореть стану, Леш?! Он войдет или прежде баночки расставит, унитаз вымоет, отряхнет штаны и проверит наличие в кармане страхового медицинского полиса?

Володьку Королева Даша терпеть не могла. С самого раннего детства, с того самого момента, когда он выговорил ей менторским тоном — хотя разница в возрасте составляла всего лишь пару лет, — что приличной девочке не пристало ковырять в носу принародно.

Приличной девочке на ту пору было семь лет, в носу у нее свербело от густого столба пыли, поднятого уличной машиной со щеткой. Да и народу никакого поблизости не было. Один лишь Королев-умник. Даша тогда, помнится, показала ему язык и убежала. Потом сильно переживала и все время ловила себя на разных нехороших поступках, недостойных приличной девочки. То колготки в подъезде остановится подтянуть. То выплюнет жвачку и промахнется мимо урны. То повидло из пирожка уронит прямо на кофточку и тут же начнет ловить его пальцами и совать обратно в рот, а пальцы при этом облизывать. Понимала, что нехорошо, но поделать ничего с собой не могла. И чувствовала себя при этом очень, очень нехорошей. А еще более нехорошим ей казался правильный Королев.

— Леш, можно я как-нибудь сама, а? — примирительно протянула Даша, когда Леха затих в трубке и засопел, засопел. — Извини, но мне же с ним спать придется, если замуж. Так ведь?

— Ну… Наверное… — не очень уверенно промямлил Леха. — А че?

— А то! Не могу я с ним в постель лечь! Хоть убей, не могу!

— А с кем можешь?! — Леха мгновенно принял стойку. — У тебя что, кто-нибудь уже есть?! И я об этом ничего не знаю?! Дашка, ты смотри у меня…

И пошло-поехало! Теперь ей пришлось выслушать целую лекцию о вреде беспорядочных половых связей. Вспомнились венерические болезни, СПИД, разбитые сердца, поруганная честь, исковерканные жизни и все прочее в том же духе.

Даша брата не перебивала, пусть оторвется по полной. У него сегодня был тяжелый день. Он за нее переживает, оттого с таким упоением и воспитывает. И это все же лучше слушать, чем про Королева.

— Ладно, — выдохся минут через десять Леха. — Ты, в конце концов, уже взрослая девочка, сама понимаешь все. И если к этому моменту не наделала глупостей, надеюсь, что так будет и дальше. Ага, Дашунь?

— Ага, — произнесла она и тут же густо покраснела.

Глупость великую она на прошлой неделе совершила. Да какую великую глупость!!! Узнал бы Леха, точно посадил бы ее под домашний арест и ни за что уже, ни за какие коврижки не позволил бы ей жить одной, пользоваться старой «восьмеркой» и жить месяцами на родительской даче, которую он тоже подарил ей, отказавшись от своей доли в наследстве.