litbaza книги онлайнСовременная прозаФеечка - Наталия Терентьева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 66
Перейти на страницу:

Мама – оперирующий врач-хирург, и ей дома нужен покой, а не взрывы и огни, между которыми она вынуждена метаться. Бабушка этого не понимает, она привыкла драться до конца.

Бабушка родила маму в восемнадцать с половиной лет, мама родила меня в девятнадцать с половиной лет. Теперь, следуя этому алгоритму, я должна родить бабушке правнука в двадцать с половиной лет, чтобы она наконец успокоилась и перестала вести со мной бои. Сейчас мне почти девятнадцать. У меня осталось совсем немного, чтобы найти отца для бабушкиного правнука и продолжить традицию.

Мальчики с курса отпали в первую же неделю. Они не годны даже как биологический материал для получения потомства. Я понимаю, что каждый из них личность, человек, у них тоже есть душа, а также любящие мама и бабушка, и они бы очень обиделись, если бы услышали мои рассуждения. Нет, людей-то я в них как раз вижу, даже в том крайне странном виде, в котором они любят являться – в розовых распашонках с капюшончиками, в коротеньких обтягивающих штанишках, с голыми щиколотками, на которых сделаны татуировки с глубоким смыслом… В блестящих кроссовках, с сережками, с перекрашенными волосами, то собранными в хвостики, то выбритыми полосками. Людей-то вижу, но не вижу в них мужчин. Хотя наши мальчики вполне традиционной ориентации, по крайней мере, друг с другом не целуются и женихи их во дворе не встречают.

В нашем «гуме», который, как все сразу бросаются объяснять, всегда был корпусом невест, мальчиков мало. А те, которые есть, мало похожи на мужчин в массе своей. И дело даже не в капюшончиках, не в прическах и не в татушках. Были времена, когда мужчины носили кружева, напудренные парики и отращивали ногти под длинный маникюр. А татуировки – как раз признак мужественности, правда не у нас, а у диких племен. Может быть, человечество на самом деле развивается по спирали. И никто сейчас не думает о том, что однажды мы все снова наденем шкуры, когда взорвем свою планету – не всю, но бόльшую ее часть. А те, кто останется, начнет все с начала… Я часто об этом думаю. Только мне поговорить об этом особенно не с кем. И было не с кем в школе, и теперь тоже не с кем.

Когда я ехала в Москву, в МГУ, главный вуз страны, я думала, что там все такие же, как я. Не в том смысле, что у них пронзительно синие глаза и светлые волосы до пояса – это все как раз антураж. А то, что там соберутся все, кто любит читать, думать, кого волнуют серьезные вопросы развития человечества. Я думала, что на наш факультет поступят люди, которые хотят заниматься историей и теорией науки и культуры и любят культуру. И что на остальных гуманитарных факультетах тоже учатся только те, кому интересна история, философия, литература… Но я очень сильно ошибалась.

На нашем курсе, кроме трех мальчиков, изнеженных, капризных, инфантильных, учатся еще тридцать восемь девочек. Семь – бесплатно, получая стипендию, как я, остальные платят за свое обучение. Иностранцы и «квота», то есть те, кто поступил на каких-то особых условиях, от иностранных государств или автономных республик России, – не в счет. Они тоже не платят, но они для этого ничего не сделали. Родились в другой стране или в семье руководителя какой-то области, республики.

Те из «платников», кто не добрал совсем чуть-чуть до бесплатного обучения, учатся хорошо. Сдали легко, с первого раза, первую сессию, все зачеты и экзамены. И в семестре ходили на занятия, делали творческие задания, которыми нас просто завалили по всем предметам, обычным и удивительным, придуманным, видимо для нашего факультета. Говорят, точнее, не говорят, а шепчутся, что наш факультет образован по прямому распоряжению то ли президента, то ли министра культуры… И что именно кто-то из нас в свое время станет если не новым министром культуры, то руководителем каналов на телевидении, директором телерадиовещания или, на худой конец, Третьяковской галереи… и так далее. Но что из этого слухи, основанные хоть на чем-то реальном, а что лишь глупые домыслы и фантазии, – я не знаю.

Я просто вижу, что часть из тех, кто учится на родительские деньги, учиться здесь не должны. Кому ничего не интересно, кто на лекциях спит – в лучшем случае в поточной аудитории, а так – где-то в другом месте. Кто все творческие задания воспринимает в штыки, а задания и семинары по академическим дисциплинам считает личным горем.

– Ну, бли-и-и-ин, зачем нам история… – начинают ныть с утра девочки. – Зачем нам русский… Я и так хорошо говорю… Зачем нам литература… Зачем нам география… Я это никогда не запомню… Никель… Зачем мне знать, где добывают никель… Зачем это тупое искусствоведение… Кому это старье нужно… Прерафаэлиты… Это выговорить невозможно… Зачем нам философия… Они все устарели… эти ницши…

– А зачем ты сюда поступила? – как-то не выдержала я и задралась к активной блогерше, Насте Рычкиной, крупной, высокой девушке, с большими губами, большими зубами, большими глазами, большими ушами, большими руками, которая всегда громче всех говорит, задает много вопросов, суть которых – зачем нам весь этот бред, написанный, придуманный, нарисованный, построенный задолго до того как Настя открыла глаза, взяла телефон, направила его камеру на себя и сказала: «Приве-е-е-ет, друзья! Вот и я. Простите, что так долго не снимала сюжет. Я обещала рассказать вам о том, какие фильмы надо смотреть…»

– Ну, бли-и-и-ин, ты вообще место москвичей заняла, молчи лучше, – стала заводиться Настя. – Зачем тебе было из Питера сюда переться? У вас там и так всё есть… Сидела бы там у себя на болоте… У вас там все такие отстойные, как ты? Бли-и-и-ин… Заставляют слушать какую-то муть… Зачем мне знать, о чем там думал какой-то Шопингаур, если он вообще всё не то думал… Бессвязная муть… тупизна…

Кто-то поддержал Настю, и я больше не стала спорить. Какой смысл доказывать Насте, что на самом деле стоит прочитать и Шопенгауэра, и Ницше, и Руссо, прежде чем рассуждать, какие фильмы надо смотреть, а какие не надо, прежде чем кого-то учить. Да, да, Настя именно этим занимается – записывает блоги с рекомендациями, о каких драконах стоит читать, о каких нет, какую эротику и боевики в первую очередь смотреть, это вовсе не означает, что она все это посмотрела и прочитала сама. Ведь чтобы что-то рекомендовать, главное – красиво накрасить ногти, постричь по моде волосы, купить эти книжки, сложить стопочкой и показывать, говоря, что – «полный отстой», а что – «блин, круто». Суть не в книжках и фильмах, о которых говорит Настя в своих блогах, – суть в том, чтобы смотрели на Настю.

За Настю заступились, но у наших москвичей на самом деле нет никакой общности и сплоченности. Наоборот, они каждый за себя. И понятно, что я не заняла чье-то место, я приехала на свое место, которое именно здесь. Потому что мне очень нравится учиться. Мне нравятся и предметы, и преподаватели, и декан – энергичный, талантливый, неординарный человек, который работает и на телевидении, и в театре, и в кино, и на радио, и пишет книги, и даже принимает участие в общественных движениях, находит время. Мне нравятся его идеи и он сам. Наверное, будь бы он моложе, я бы в него влюбилась. Но в человека, в три с половиной раза старше меня, влюбиться трудно. Хотя у нас есть пара девочек, у которых совсем взрослые поклонники (или любовники – сказать трудно). Но они за ними приезжают или присылают машины. Некоторые им завидуют, а я испытываю странное чувство – любопытства и брезгливости одновременно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 66
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?