* * *

Стейнар поднялся на ноги, глядя на безмолвную водную пустыню. И вдруг что-то екнуло в груди. Он застыл, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Прямо на них из темноты выплы­вал корабль!

Тот самый...

Стейнар сознавал, что не может произнести ни слова. Его уста как будто сомкнуло железным обручем. Неизвестный страшный корабль приближался. Еще немного — и он разрежет ладью викингов пополам как легкую лодчонку.

— А-а!.. — истошно завопил кто-то за спиной Стейнара.

Ярл не успел ничего понять. Только видел, как чья-то тень промелькнула перед его глазами, метнувшись к борту. Затем исчезла. Послышался всплеск, и все стихло.

Стейнар в тревоге снова оглянулся. Мужество возвращалось к нему. Теперь он знал, что делать. Но...

Море было пустынно. Корабль исчез, как будто его и не бывало вовсе.

Стейнар почувствовал на плече тяжелую руку Инегельда.

— Ты видел? — спросил ярл чужим, изменившимся го­лосом.

— Это призрак, — коротко ответил Инегельд.

В тот момент оба подумали об одном и том же. Их удачный набег может окончиться в этом море бриттов, за несколько дней пути до родного фьорда. Тогда и гибель двух других драккаров будет напрасной А золото и драгоценности, находившиеся на «Гейде», успокаивали души всех оставшихся в живых.

— Мы же не сходим с ума? — Стейнар с силой вцепился в борт драккара.

— Это был хромой Ти...

— Никогда не видел, чтобы он так быстро двигался, — Стейнар вспомнил хромого Ти, только что выбросившегося в море на его глазах. Что его так напугало? Мужества ему было не занимать. Как и всем остальным. Но с волей богов трудно спорить. От судьбы не уйдешь. Если бы знать грядущее... Однако знание это может убить.

— Я тоже никогда не видел, — согласился Инегельд, не­вольно подумав о том, что будет с ними в следующую ночь.

* * *

День прошел спокойно. Никто не вспоминал о погибшем. Но Стейнар знал, что это молчаливое спокойствие обманчиво.

Еще в детстве он слышал от своего отца Асмунда о зага­дочном корабле-призраке, появляющемся незадолго до гибели драккара викингов.

Асмунд слышал, что подобный корабль бродит и по Ромейскому морю, и там им правил какой-то злой дух из сара­цинской земли.

Хотя это мог быть и страшный Нагльфар — корабль, по­строенный из ногтей мертвецов, которым будет править ко­варный Локи [5] . Но это ведь должно произойти перед концом света? Стейнар понимал, что никто никогда не рассказывал о таких случаях, потому что смерть забирала души викингов. И попадали они, скорей всего, не в Валгаллу.

В сумерках на лица его товарищей легла тревожная тень.

Ожидание ночи изматывало людей. На веслах они прошли не так много. Стейнар понял, что не сможет уснуть. И в этом он был не одинок.

С наступлением темноты напряжение только усилилось. Все беспокойно оглядывались, почти не разговаривая друг с другом. Небо затянуло густой пеленой. Звезд не было видно, и казалось, что их драккар попал в какое-то заколдованное место, откуда им уже никогда не выбраться.

Время шло, но зловещий корабль не появлялся. Может быть, пронесло? Эту мысль Стейнар потихоньку гнал от себя, не желая обмануться. Иногда его правая рука по привычке находила рукоятку меча. Этот жест всегда успокаивал его в тревожные моменты. Но сейчас все было иначе. Что проку от меча, когда противник — бесплотный дух?

Ему почему-то вспомнился один из тех, кого он убил в этом набеге. Старый византийский воин, получив смертельный удар, умирал на его глазах со странной двусмысленной улыбкой. Он как будто переступил ту грань, за которой обрел способность видеть будущее. Что воин увидел тогда? Смерть Стейнара и его людей? Нет, нет, только не это!.. Вождь не может погибнуть неизвестно от чего, ведь тогда вся его жизнь — ничто...

Незаметно для себя Стейнар уснул. Точно так же перед рассветом уснули и все остальные.

Стейнару снилось, будто старший брат его, Фрелаф, про­павший более десяти лет назад, сидит на берегу в одежде траля [6] и перебирает горстями песок. Стейнар подошел к нему, и брат оглянулся с усмешкой, показав на место возле себя. Стейнар опустился на песок и спросил: «Что ты делаешь?» Брат долго не отвечал, потом протянул к нему ладонь. Стей­нар замер в ужасе. В ладони он, как в зеркале, увидел себя, только постаревшего, с седой головой и изрезанным глубокими морщинами лицом... Стейнар не мог вымолвить ни слона. Его брат стал колдуном? Ведь никто до сих пор не знал, как он погиб. «Видишь? — спросил Фрелаф. — Твоя судьба — это песок в моих руках. И так будет до тех пор, пока не начнется прилив, и море не поглотит нас...»

Стейнар проснулся в холодном поту. С самого детства Фрелаф вызывал у него тайную ненависть. Когда брат пропал и никто не мог объяснить, как это произошло, он испытал об­легчение. Ведь теперь он, Стейнар, — наследник Асмунда и, следовательно, мог стать ярлом.

Между тем на востоке показался красный диск солнца. Вокруг разлилась странная тишина, и в первый момент Стейнар подумал, что у него заложило уши. Он огляделся. Кроме стоявшего у рулевого весла Торстейна, на ногах не было никого. Все спали тяжелым сном, как после долгой изнуряющей болезни. Приглядевшись, Стейнар понял, что Торстейн тоже спит, свесив голову к рулевому веслу. Ярл поднялся и, повернувшись, застыл как идол Тора. Недалеко от правого борта его драккара покачивался на волнах тот самый корабль-призрак!

Стейнар сжал кулаки, всматриваясь в корабль. При свете первых солнечных лучей в нем не было ничего призрачного. И это не Нагльфар! Сейчас он отчетливо видел обычную длин­ную ладью викингов, увешанную по бортам боевыми щитами. Но чем больше Стейнар смотрел на корабль, тем отчетливей сознавал: что-то было не так! И вдруг он понял... На драккаре пусто. Никого не было видно.

Что это могло означать?

И снова чувство страха, сотканное из суеверия и непони­мания, понемногу начало охватывать его. Норны, плетущие нити живущих, наверное, усмехнулись в этот момент, разглядев его смятение.

Неизвестно, сколько бы он находился в замешательстве, но длинная тень внезапно легла из-за его спины, протянувшись до самого борта.

— Сдается мне, что там никого нет, — усмехнулся Инегельд, подойдя к нему ближе.

«Откуда он взялся?» — подумал о своем помощнике вожак викингов, поеживаясь от утреннего холода.

— Где же они? Куда подевались? — Стейнару неприятно было внезапное появление Инегельда, словно тот выжидал чего-то. А затем решил появиться. В его лице не было и тени растерянности. Этим он всегда отличался от остальных. Казалось, он пользовался особым благоволением богов и мог позволить не слишком утруждать себя ритуалами. Стейнар иногда думал, что тот вообще не верит в Валгаллу.