— Где ты научился языку руссов?

— Давно это было, — отозвался Хафтур. — Двадцать пять зим прошло. Может, и больше. Я служил у Кнута Темного, того, кто враждовал в свое время с отцом нынешнего конунга Харальда. Мы плавали в море балтов, и упсальские свеи на­пали на нас. Их было больше, и они потопили наши драккары. Я спасся, оказавшись на острове Рюген. Оттуда с датскими викингами попал в Гардарику, в старый город Альдейгьюборг [9] . Несколько зим жил там, а потом оказался в Конунггарде и ходил в поход на Миклагард [10] . Попал в плен к ромеям и оказался в самом Миклагарде... меня взяли на службу.

— Ты служил у конунга Миклагарда? — удивился ярл Стейнар. — Почему я только сейчас узнал об этом?

— Я не считал нужным говорить.

— Ты скромен, я знаю. Мне говорил об этом Свен Крас­нобородый. Но как же ты смог вернуться домой?

— Я воевал против сарацин, а потом против булгар. Бывал в земле Гуналанд, где жил когда-то великий Атли. У ромеев строгая дисциплина. Меня оскорбил один из тех, кто командует у них десятью воинами. Я убил его, и мне пришлось бежать. Я пришел в землю франков, а оттуда — в Ютландию, через земли короля Лотаря, внука Карла Великого.

— Что ж, — заключил ярл. — Твой рассказ интересен и поучителен. Когда-нибудь мы снова поговорим с тобой, а пока — займись мальчишкой. И запомни, — он испытующе глянул в серые мутноватые от долгих странствий и забот глаза Хафтура. — Я хочу, чтобы он жил.

— Я понял.

Так была решена участь единственного, кто остался в живых из команды «Эйктюрмира».

Когда Стейнар отошел от него, Хафтур перевел взгляд на мальчика, уснувшего на корме. Теперь на Хафтура возлага­лась забота о нем. А это было не так-то просто. Мальчишка мог умереть ночью или утром. Он не выглядел жильцом на этом свете, удивительно, что вообще дожил до этого дня. Но делать было нечего. Последние три года Хафтур служил у Стейнара. И не искал нового места. С тех пор как умерла его жена, Хафтур остался один. Стейнар доверял ему. И другой участи Хафтур для себя не желал...

* * *

С вечера подул ветер Все были довольны. Но опытный Хафтур с тревогой смотрел на небо. Что-то ему не нрави­лось.

— Как твой мальчишка? — насмешливо спросил его Торстейн, теребя серебряную застежку на своей груди. Груз «Эйктюрмира» обогатил их еще больше. Но пока ярл не торопился делить новую добычу, обещая это сделать по прибытии во фьорд. Но это никого не расстроило. Все знали, что ярл Стейнар справедлив, и никто не будет обделен. И потому Торстейн начал всерьез подумывать о молодой дочери Раудульфа, темноволосой Гудрунн.

— Он тебя переживет, — в тон ответил ему Хафтур.

— Не возьму в толк, зачем Стейнару он мог понадобиться? Одна кожа да кости. Бродячая собака и та выглядит получше, а проку от них обоих— никакого.

— Ты расскажи это Стейнару.

— Зачем? — Торстейн ухмыльнулся. —У каждого — свои заботы. Я соскучился по нашему пиву и треске, а все остальное меня не интересует.

— Тогда иди спать, — резко проговорил Хафтур. — Потому что ночью тебе спать не придется.

— Это еще почему? — с подозрением спросил Торстейн.

— Потом узнаешь, — Хафтур глянул в небо за его спиной. Теперь у него не оставалось никаких сомнений. Ночью будет буря.

И очень скоро это поняли и остальные. Ветер усилился. Люди хмуро поглядывали друг на друга. Похоже, несчастья не избежать.

Стейнар, чувствуя нарастающую тревогу, спрашивал себя: не боги ли наказывают их? Ему не давала покоя смутная картинка, которую он видел незадолго до того, как сгоревший «Эйктюрмир» скрылся под водой: оживший мертвец протя­гивает к ним свои длинные, как у тени, руки, и неслышное проклятие срывается с его холодных губ... Было это или нет? Ярл не смог бы сказать наверняка.

— Смотрите! — крикнул кто-то с кормы.

Стейнар повернул голову. С запада, куда некоторое время назад скрылось солнце, появился медленно, но неуклонно растущий длинный крутящийся столб. Бешено вращаясь, он двигался прямо на «Гейду». Еще немного, и они попадут в середину этого смертельного ветряного столба, уходящего в небо...

На мгновение все застыли, не в силах двинуться со своих мест.

Стейнар, закусив губу, следил за движением столба, со­знавая, что у них нет никакой возможности избежать столк­новения.

— Вот почему я видел женщину прошлой ночью! — про­бормотал Кведульф, инстинктивно сжав амулет, висевший на шее. — Это была Ран, жена Эгира... Она хотела взять нас к себе!

— Ты не понравился бы ей, Кведульф, — мрачно пошутил Бьярни.

Но его шутку никто не оценил.

Все произошло очень быстро. Трудно было что-либо разобрать в этом темнеющем пространстве, губительном и беспощадном в своем холодном и безразличном к человеческим жизням величии. И только Хафтур, многоопытный мореход, первым сообразил, что смерч пройдет мимо.

— Он уйдет туда! — крикнул старый викинг, подняв руку.

В застывшей тишине все молчали. Разом потемнело. И столб действительно прошел мимо, но это не очень помогло. Не успев обрадоваться, викинги почувствовали как зыбкая, неверная глубина под ногами, раскачиваясь уносит их куда-то далеко...

Каждый из них не раз попадал в бурю, но сейчас, когда дом был близко, а драккар доверху набит добычей, умирать никому не хотелось.

Сколько времени длилась буря?

Стейнар уже несколько раз прощался с жизнью, хватаясь в бессилии за меч. Если это расплата, значит, так тому и быть. Но еще его отец Асмунд говорил, что морская добыча викинга священна. Он грабил всех и вся, и удача долго сопутствовала ему. Почему же должен пострадать его сын? Стейнар всегда верил, что удачливость отца передалась ему по наследству. Что же будет в этот раз?

Рыжеволосый ас Тор, скрываясь где-то во тьме неба, осве­щал «Гейду» отблесками молний.

Стейнар уже не сомневался — это наказание. И странно: в глубине души не противился ему.

Вода перехлестывала через борта драккара. Люди, похо­жие на мокрых тараканов, все еще копошились, продолжая цепляться за жизнь.

У Стейнара вдруг мелькнуло в голове: выбросить все, что взяли на «Эйктюрмире», — за борт!

Но легче было умереть, чем сделать это!

Тогда Стейнар сорвал с руки золотой обруч, сделанный в земле мавров и бросил в море...

Взгляд его, почти безумный, шальной, неожиданно уперся в смутные очертания скал, вырастающие из воды. Порывы ветра немного ослабли. «Гейду» несло к незнакомому берегу.

Теперь, когда они сумели выжить в открытом море, появилась новая опасность: разбиться о прибрежные скалы острова.