Служил Бордюжа первый год. Был он разочарован. Эта работа так не походила на службу на корабле или хотя бы на береговой батарее! Там можно с достоинством стоять на посту наблюдателя, с винтовкой и с биноклем на коротком ремне, удобно висящем на груди.

«Кто мы такие? Те же рабочие», — думал Бордюжа.

Архипу Ивановичу не понравились слова молодого матроса.

— Этот разговор похож на нытье, — сказал он. — Удивительное дело, доложу я вам, молодым всегда чего-нибудь не хватает. В первые дни пайка мало, потом, видите ли, снега ему недостает.

Моряки рассмеялись, улыбнулся командир батареи и позвал:

— Матрос Бордюжа!

Бордюжа встал, как полагается перед командиром, а комбат уже серьезно приказывает:

— Завтра назначаю вас на маскировку казармы. Будете обсыпать снегом. Чтобы снегу было достаточно и распределялся бы он равномерно со всех сторон.

— Есть. Обсыпать снегом казарму равномерно со всех сторон, — повторил приказание Бордюжа и сел. Сидит и моргает.

Где казарма? Нет ее. Где снег взять? Ничего парень не понимает, а спросить боится, как бы опять не засмеяли. Неужели придется из всех окрестных ямок снег по лопаточке таскать! Такую работу за неделю не кончишь.

А командир вслед за тем обращается к комендору Васильеву:

— В один день необходимо начать и закончить постройку казармы, пригородить сбоку камбуз; в казарме установить нары и печку. Выделяю в ваше распоряжение Бордюжу и еще пять человек.

— Есть, — отозвался комендор.

Бордюжа даже обрадовался: поручение Васильеву посложнее досталось.

— Это тебе не то, что в сказке в один день дворец построить, — сказал комендор Бордюже. — Я еще ни разу не слыхал, чтобы сказочные дворцы были с обстановкой и отоплением, да еще снегом обложены.

— Снег-то, снег где я буду брать? — спросил Бордюжа.

— Мило́й, на улице рот откроешь, так и то снегом заметет. Твой материал в воздухе летает тучами, только нужно уметь его взять.

Архип Иванович дал Васильеву свои указания.

— На стойки возьмешь бруски, стены изнутри обошьешь фанерой, а снаружи каркас обложишь камнями, а потом льдинами.

На другой день Бордюжа работал и удивлялся, — как легко все получается! Только поставили стену, к ней уже намело бугор снега. Они с Петровым носят лед и камни, а ветер помогает им, забивает все щели снегом.

Бордюжа старался, чтобы Васильев был доволен его работой, а Васильев говорит:

— Ты свою задачу выполняешь плохо.

Бордюжа даже удивился.

— Приказано равномерно со всех сторон обсыпать снегом, а у тебя с одной стороны много, а с другой — нет ничего. Выходит, где пусто, где густо.

Пришлось Бордюже подсыпать снег на подветренную сторону. Он сыплет, а ветром выдувает. Совсем дело не двигается.

— Эх ты, строитель! — сказал Архип Иванович. — Ты поставь загородку так, чтобы ветер сам заносил снег к стене. А ты его в это время водичкой побрызгивай.

После этого дело пошло на лад. К вечеру была готова казарма, наполовину из снега, наполовину из фанеры. И нары были сделаны. Пришли с работы, а в помещении печка топится, на столе — горячий суп. Поели и выспаться можно. Не так, как в первую-то ночь, когда жались вкруг печурки. Сидя-то не очень поспишь. А под крышей и на Северном полюсе жить можно.

— Бордюжа! — позвал командир батареи. — Ваша задача выполнена не до конца. Казарма сейчас торчит снежным бугром; ее нужно замаскировать таким образом, чтобы она сливалась с местностью. Наложите на снег кучки камней. Сделайте мне из казармы снежную булку с изюмом: подгоняйте под окружающий фон, чтобы ее в десяти шагах не было видно. В помощь вам назначаю Петрова.

С того дня Бордюжа и Петров неожиданно для себя превратились в маскировщиков.

Покончили с казармой, и пришлось им ломать голову над тем, как сделать невидимыми врагу другие постройки и — самое главное — батарею.

Даже во время работы нужно было следить, чтобы не были разбросаны инструменты и материалы. Вражеский разведчик, пролетая мимо, сфотографирует местность и по одной куче мусора, по разбросанным лопатам сразу обнаружит новую укрепленную «точку».

Работа подвигалась медленно. Кто орудийные дворики строит — тем мерзлую землю наравне со скалой приходится брать взрывом. С раннего утра работают люди, как муравьи: брустверы насыпают, укладывают основания для орудий, строят погреба для боезапаса, склады для имущества, окопы копают. В конце концов повару не все время готовить пищу в палатке, да и командный пункт нужно. А Бордюжа и Петров должны над всеми держать шапку-невидимку.

Кажется, все уже есть, так нет, извольте строить еще запасную казарму. Бордюжа возмущался про себя лишней работой, а Васильев его успокоил:

— Ты думаешь, — напрасно это? Нет, дорогой, если нашу единственную казарму разобьют снарядом или бомбой, куда мы денемся? Тем более, что во время боя постройкой некогда заниматься.

Так на голой скале началась жизнь.

Снег покрыл землю по-зимнему, но не так, чтобы выпал за одну ночь, а постепенно намерз на камни. Батарея готова к действию, но ни с моря, ни с воздуха ее не заметно.

— Ну вот что, Бордюжа! — сказал командир батареи. — Пока связь не налажена, одним духом слетай к Иванову, спроси, не надо ли чем-нибудь помочь.

Иванов был командиром батареи, которая находилась километрах в десяти, по другую сторону залива. Если кругом залива идти, так наберется километров шестнадцать. Но залив застыл надежно, и по льду пройти, конечно, ближе.

Дали Бордюже лыжи и ручной компас и сказали, чтобы держал все время на юго-запад.

— Как перейдешь залив, поднимешься в гору. Будет овраг, а за ним опять высота. Оттуда уже должно быть видно Иванова. Если начнется пурга, — сразу возвращайся сюда или к ним, куда будет ближе. Иди все время по компасу. Понял? — спросил комбат.

— Понял, — ответил Бордюжа и отправился.

Добрался Бордюжа до залива, топнул раз, другой в твердый лед и решил, что лыжи будут ему лишней обузой: только ноги разъезжаются.

Спрятал он лыжи в приметном месте и двинулся дальше налегке. Шел он сначала посвистывая. Ворот шинели расстегнул, пинал ледяшки и комки снега, совсем как мальчишка, возвращаясь из школы.

Взобрался Бордюжа на торосы, посмотрел на свою батарею, а ее не видно.

«Вот так штука! С батареи сколько раз залив рассматривали, а отсюда ничего не разглядишь. Недаром мы маскировку делали», — подумал он, похвалив себя.

Вспыхнуло северное сияние. Бордюжа с любопытством смотрел на небо. Было похоже, что смотришь на светлое облако через волнистое и рябое стекло, от этого свет расслоился и расходится иглами.

Пошел Бордюжа дальше уже медленнее. Обошел гряду торосов, вышел на берег. Спустился в овраг, перешел его, а там другой,