Наверное, из-за спокойного тона его слова не показались странными. Или в ту пору странным казалось все, и слова Винни на этом фоне не выделялись.

— Нужно позвать на помощь, — предложил я.

К маме обращаться явно не стоило, да и других покупателей вокруг хватало. Классно, что Винни заговорил именно со мной. Я редко чувствовал себя особенным.

— Не хочу никого беспокоить. — Винни покачал головой. — Многие боятся крови — вдруг заразу подхватишь.

Примерно то же самое нам говорили весной на школьном собрании. Все тогда были уверены: коснешься чужой крови — и все, тебе крышка.

— Ты вон с той женщиной? — спросил Винни.

Он показывал на маму, которая стояла в отделе садовых товаров и искала шланг. Шланга у нас действительно нет, да вот только и нормального сада тоже.

— Красивая, — вздохнул Винни.

Это о моей маме!

— А я попросить хотел… Ну, может, вы меня подвезете? Машину кровью не испачкаю, обещаю! Подвезите, пожалуйста! Чувствую, твоя мама в помощи не откажет…

Хорошо это или нет, но мама именно такая.

— Куда вам?

Сам же при этом подумал, что в «Прайсмарте» совершенно не заботятся о персонале, если раненые служащие зовут на помощь покупателей.

— Ну… к вам домой?

Прозвучало как вопрос, при этом Винни взглянул на меня, словно пытался загипнотизировать. Как герой со сверхъестественными способностями из комиксов про Серебряного Сёрфера. Затем положил руку мне на плечо и крепко его сжал.

— Слушай, мне и правда нужна помощь!

Я еще внимательнее к нему присмотрелся. Винни отчаянно сжимал челюсти, будто гвоздь перекусывал. Ему ведь действительно больно, вида только не показывает. Кровь на брюках почти незаметна, а все потому, что ткань темно-синяя, немаркая. В магазине работали кондиционеры, но Винни сильно потел. Тонкая струйка крови текла и по виску, засыхая в волосах.

В «Прайсмарте» устроили финальную распродажу бейсболок. Винни надел одну и почти прикрыл окровавленный висок. Двигаясь, он сильно хромал, но в этом не было ничего необычного — многие хромают. Поверх красной прайсмартовской рубахи он накинул флисовый жилет, который взял с полки. Ценник сорвал — значит, платить не собирался. Хотя, может, для персонала в магазине особые правила.

— Подожди секунду, — попросил Винни, — мне нужно еще кое-что. Стой здесь.

Мамину реакцию предугадать невозможно. Распространителей религиозной макулатуры она обычно гонит, но однажды возвращаюсь из школы и вижу, как один такой тип из церкви пьет с ней кофе.

— Это мистер Дженкинс, — объявила мама. — Он хотел рассказать нам о сиротском приюте в Уганде, для которого собирает деньги. Там детишек кормят раз в день, им даже карандашей не хватает. Двенадцати долларов в месяц будет достаточно, чтобы помогать маленькому Араку. Ты можешь с ним переписываться, братишкой считать.

По папиным словам, братишка у меня уже есть, но мы-то с мамой понимаем: сын Марджори мне никто.

— Круто, — сказал я.

Мама выписала чек. Мистер Дженкинс подарил нам фотографию Арака, мутную, потому что ее размножали на ксероксе. Фотку мы прикрепили к холодильнику.

Как-то к нам во двор забрела старуха в ночной рубашке. Она не помнила, где живет, и твердила, что ищет сына. Мама пригласила ее в дом, угостила кофе.

— Порой в жизни все так запутанно, — сказала мама старухе. — Но мы с вами непременно выпутаемся!

Мама умела брать на себя ответственность, и мне нравилось, насколько разумной она при этом выглядела. После кофе и тостов мы усадили старуху на переднее сиденье машины — по-моему, с того самого дня и до сегодняшнего мама ее не заводила — и долго катали по окрестностям.

— Бетти, скажите, если увидите что-то знакомое, — попросила мама старуху.

В кои веки мамина черепашья скорость оказалась кстати, потому что какой-то мужчина заметил Бетти и махнул нам рукой.

— Мы с ног сбились, разыскивая ее, — сообщил он, когда мама открыла окно. — Спасибо, что позаботились о ней.

— Бетти в порядке, — успокоила его мама. — Я очень рада знакомству. Надеюсь, вы еще привезете ее к нам в гости.

— Вот эта девушка мне нравится, — заявила старуха, когда ее сын открыл пассажирскую дверь и отстегнул ремень безопасности. — Эдди, на такой надо было жениться, а не на той сучке!

Я присмотрелся к Эдди. Так, на всякий случай. Не красавец, но ничего себе. Почему-то захотелось вмешаться: спокойно, дескать, моя мама замуж больше не собирается, нам и вдвоем хорошо. А вот Бетти в гости привозите…

— Симпатичный этот Эдди, — сказал я, когда они уехали. — Может, он разведенный, кто его знает.

Маму мы нагнали в хозтоварах.

— Раз уж мы здесь, — сказала она, — то нужно взять лампочки.

Вот это хорошие новости, а то в нашем доме перегоревшую лампочку и заменить нечем. С каждой неделей у нас темнее и темнее. В кухне осталась одна «живая» лампочка, и та не самая яркая. Если хочешь разглядеть что-нибудь вечером, нужно открыть холодильник.

— Только как их ввинтить? — вздохнула мама. — Я до патронов не дотягиваюсь.

И тут я представил ее окровавленному Винни, про себя радуясь, что он высокий.

— Это Адель, моя мама.

— Меня зовут Фрэнк.

Значит, не Винни. Наверное, этот тип чужую рубашку надел. Что ж, с кем не бывает.

— Адель, — сказал Фрэнк, — у вас очень славный мальчик, предложил меня подвезти. Я в долгу не останусь; если хотите, помогу вам с этими штуками. — Фрэнк показал на лампочки. — Да и с другими хозяйственными делами тоже — я на все руки мастер.

Мама вгляделась Фрэнку в лицо. Запекшуюся кровь на щеке бейсболкой не скроешь, но, по-моему, она ничего не заметила, а если и заметила, то не придала значения.

Вместе мы подошли к кассе. Фрэнк пообещал вернуть мне деньги за сборник кроссвордов позднее. Сегодня он не при деньгах и напишет расписку. Выкладывать бейсболку и флисовый жилет на ленту он явно не собирался.

Кроме одежды для меня, садового шланга, подушки, керамического ежа и вентилятора, мама взяла деревянную ракетку с мячом на длинной резинке, который подбрасывают столько раз, сколько получится без остановки.

— Генри, вот решила сделать тебе подарок, — объявила мама, доставая игрушку из тележки.

Я не собирался говорить ей, что с такими ракетками не играю лет с шести, но тут вмешался Фрэнк.

— Парню нужен настоящий бейсбольный мяч, — заявил он и — сюрприз-сюрприз! — вытащил из кармана мяч, на котором еще виднелся ценник.

— Мне плевать на бейсбол, — сообщил я.

— Может быть, может быть, — отозвался он.