– У тебя есть какие-то предпочтения, как нам следует расположиться? – спросил он, помогая мне снять легкое белое платье с застежкой-молнией на спине.

Забавно: всего лишь несколько минут назад, склонившись над тарелками с фуа-гра под черничным соусом, мы вежливо называли друг друга на «вы». Но стоило открыть дверь в номер, как тут же, с порога, он перешел на «ты» – неужели обнаженное тело так быстро сближает двух почти незнакомых людей?

– Что-что? – я чуть не поперхнулась газированной водой, едва успев сделать два глотка.

Никогда мужчина, трепещущий от искреннего желания обладать вами, мужчина, от которого вы, волнуясь, ожидаете благоговения и признательности, не станет беспокоиться по поводу каких-то технических условий предстоящего соития. Ваше тело, готовое отдаться, само подскажет ему, как себя вести. Слова тут не нужны. Только музыка любви и созвучие ваших чувств имеют значение.

– Ну, я хочу сказать… Может, есть такие позы, которые тебе неудобны? Или что-то еще, что тебе неприятно?

Я обернулась и внимательно посмотрела на него, разглядывая, как раньше никогда не делала. Он был хорош собой, лет сорока, с легкой сединой, атлетически сложен, наверняка много времени уделяет спорту. В общем, недурен – причина, возможно, главная, почему я оказалась с ним в этом номере. Иначе трудно себе представить, что я согласилась бы продолжить с ним отношения после мучительного ужина, я и так еле-еле дотерпела до конца. Я бы отделалась дежурными словами. Тем не менее за последние восемь месяцев всего лишь в третий раз я согласилась на «продолжение ужина», если следовать принятой терминологии. За восемь месяцев подобного эксперимента, согласитесь, это не так уж много.

Глядя на его растерянность, размышляя о выбранном им способе узнать о моих предпочтениях в постели, пригодном лишь для того, чтобы совсем убить желание, я догадалась, что он – такой же новичок в этом деле, как и я. Может быть даже, я первая в его жизни, кого он выбрал для «продолжения ужина». Подумав так, я не стала задавать ему вопросы, чтобы не разрушить то хрупкое ощущение таинства, которое еще теплилось в наших отношениях.

– Да нет, ничего особенного, – солгала я, улыбнувшись ему, как мне показалось, ободряюще.

– О’кей, – согласился он, успокоившись, и одобрительно покачал головой. – Лучше все-таки, чтобы я знал обо всем заранее.

А я в этот момент думала совсем о другом…

Поза левретки меня смущает, так как это как-то по-скотски. Именно по этой причине я могу заниматься этим только с теми мужчинами, которых я хорошо знаю. В позе левретки я испытываю оргазм чаще, чем в других положениях… как раз потому, что это – по-скотски! Именно по этой причине я мечтаю попробовать так с каким-нибудь незнакомцем, хотелось бы, чтобы его лицо было закрыто маской.

(Написано от руки незнакомым почерком 03/06/2009 и подброшено в мой почтовый ящик в мое отсутствие.)

Я вспомнила о записках, написанных от руки, которые я стала получать спустя несколько недель после того, как нашла у себя маленький блокнот: совершенно пустые странички, скрепленные железной спиралькой и прикрытые серебристой обложкой. Видимо, кто-то, воспользовавшись толкучкой в метро, подложил его ко мне в сумочку. С тех пор эти загадочные записки, написанные незнакомым почерком, постоянно действовали мне на нервы.

«Согласно исследованиям, мужчины принимаются думать о сексе примерно девятнадцать раз в день. Женщины – не больше десяти. А вы, сколько раз на дню вы позволяете такого рода фантазиям проникнуть в ваши мысли?»

Прошло несколько дней, прежде чем я обнаружила в почтовом ящике листочек без марки и без почтового штемпеля, но с дырочками по краю, совпадающими с металлическими кольцами спиральки блокнота, подложенного мне в сумочку. Сочинитель этих записок, очевидно, находил особое удовольствие представлять себе, что я думаю, о чем мечтаю. Он писал от первого лица, словно я сама была автором этих строк. Мне следовало, конечно, выбросить в помойку эти каракули, не читая. Я даже подумывала, не заявить ли в полицию о навязчивом преследовании, пусть разберутся. Но любопытство начинающей журналистки возобладало в моем сознании, и я стала старательно собирать записочки по мере их появления, аккуратно складывая их в потайном шкафчике, так как ни минуты не сомневалась в том, что вслед за первой появятся и другие. Тот безликий аноним ни за что бы не остановился, сделав первый шаг…

– Мне будет удобно по-всякому, – ответила я наконец своему клиенту.

В конце концов, он ничуть не хуже тех немногих мужчин, которым я отдавалась после обильных возлияний в паршивых ресторанчиках. Даже если учесть мой самый первый опыт в объятиях Фреда. Пожалуй, на сегодняшний день это – самая настоящая, самая нежная моя история, но и ей не хватало изящества. По правде говоря, в тот вечер, закончившийся страстными объятиями, мы занялись любовью, потому что я просто не устояла, потому что представилась такая возможность, потому что естественный ход событий того вечера требовал подобного завершения, но совсем не потому, что во мне действительно вспыхнула страсть. Так что плохого в том, чтобы придать сегодняшнему свиданию легкий привкус любовной авантюры? Разве я не стою больше, чем кусок пиццы и пара стаканов красного вина?

Этот, по крайней мере, богат, опрятен, строен, прекрасно смотрится в сшитом на заказ костюме, однобортном, с двумя пуговицами, подогнанном по фигуре, с изысканной отделкой. Я не могла не обратить внимания на шелковую подкладку цвета фуксии и борта, отстроченные по краю нитками в цвет пуговиц. Благодаря этому человеку я заработаю сегодня больше, чем за неделю, стоя у кассы в каком-нибудь заведении быстрого питания или подрабатывая еще где-то.

Короче говоря, я, как могла, старалась убедить себя в том, что все замечательно. Легкое опьянение от шампанского, выпитого за ужином, уже прошло, и мне необходимо было добавить чего-то более возбуждающего, чем пузырьки газировки, исчезающие один за другим в моем бокале.

Вопреки предоставленной ему полной свободе действий, этот благообразный месье Шикарный-костюм накинулся на меня без лишних слов, почти без прелюдии, как измученный миссионер.

Меня всегда поражает неумение людей, с виду вполне приличных, вести любовную игру. Пожалуй, это единственный навык, которому нигде не учат, для этого не существует специальных курсов или частных репетиторов.

– Ну, как? Тебе хорошо? Тебе так не больно?

Ни то ни другое. Абсолютное отсутствие каких-либо эмоций. Такое впечатление, что все мое туловище ниже пупка подвергли глубокой анестезии. Я понимала, что все происходит со мной, с моим телом, я ощущала прикосновения, потом и проникновение, мы занимались вполне реальным сексом, но я не чувствовала себя причастной к происходящему. Тем не менее, обхватив горячими ладонями его ягодицы, я осторожно помогала ему, повторяя движения вверх-вниз, ко мне и обратно, старалась подбодрить:

– Все хорошо, все хорошо.

Недостаток сексуального опыта помешал мне взять на себя инициативу, чего, разумеется, он вправе был от меня ожидать. Может, мне следовало томно вздыхать, извиваться, сопротивляться, шептать ему на ухо непристойные глупости? До какой степени я должна была притворяться? Или это входит в стоимость услуг?