свою накидку? – и не думалось, а само сказалось. Выйти сейчас одной на ночную снежную улицу – у Линн даже голова закружилась от восторга и предвкушения. Пройтись до лавки, самой всё купить, рассмотреть витрину – а там чего только нет! Выпить чашечку ароматного горячего шоколада! Просто ах… – Леди Линн! – теперь дружно всплеснули руками и повариха, и Сара. – Ну пожалуйста, – она посмотрела умоляюще. – Это ведь недалеко. И совсем не страшно. В этом квартале стража стоит на каждом углу. И фонари горят. Я быстро вернусь! – Но что будет, если узнают, как вы одна отправились ночью в лавку?! – волновалась тётушка Вита. – Вам ничего не будет. Вы не знали, вот и всё. Разве вам надо меня охранять? А накидку я сама взяла. Только дверь не запирайте. Ох, Сара, если бы тебе срочно нужно было сбегать в ту лавку за цукатами, разве тебя не пустили бы? – Так ведь Сара не дочь князя! – А у меня что, три глаза или шесть рук? Или на лбу написано, что я дочь князя? – Подумаешь. Так и есть, – вдруг встала на её сторону Сара. – Я много раз туда ходила, хоть и поздно вечером. И правда стражи полно. Только вы дальше лавки ни шагу, леди Линн! – Договорились! Только в лавку и обратно! – обрадовалась Линн и побежала к вешалке с одеждой. Поспешно набросила шерстяную накидку служанки, застегнула. Переложила загодя приготовленный кошелёк – на всякий случай! – из кармана платья в карман накидки. Тётушка Вита вздохнула и махнула рукой. – Будьте осторожны, леди Линн! Во имя Пламени! – Да-да-да! Непременно! Линн на цыпочках вышла в коридор и приоткрыла дверь чёрного хода. Дохнуло морозной свежестью, и всё так же снег кружился в свете фонарей, а на улице не было ни души. И было так по-зимнему красиво. И так радостно.

Она закрыла за собой дверь и зашагала по улице, от фонаря к фонарю. В прошлый раз она забавы ради подсчитала, что от их двери до лавки двенадцать фонарей. И хорошо, что столько, а не два или три – идти было так приятно, что она согласилась бы и на двадцать пять! Возле двенадцатого надо свернуть направо и пройти ещё с десяток шагов. Снег скрипел под подошвами. Стражник на углу невольно приосанился, но, разглядев простенькую накидку служанки, расслабился опять. И хорошо, бархатная шубка Линн, подбитая седой лисой, наверняка его озадачила бы. Витрины лавки были ярко освещены и полны самых разных праздничных лакомств. Пёстро раскрашенные новогодние пряники-фигурки, и самые простые, и сложные: пряники-шкатулки, пряники-колыбельки, пряники-домики, большие и маленькие. Пирамиды разноцветных бисквитных пирожных, башни из заварного теста, облитые глазурью и карамелью, ажурное сахарное печенье, медовые крендельки. И шоколадные конфеты, дорогое лакомство – в ярких обертках и без оберток, просто выложенные на блюдо. Внимание Линн привлекли сложенные горкой заиндевевшие еловые ветви, она подошла ближе, чтоб рассмотреть – это тоже были пирожные! Но как настоящие ветви. А различные сухофрукты и цукаты занимали целую стену. И ещё стена, которая за спиной приказчика, вся была уставлена бутылками из тёмного стекла с винами и бальзамами. Приказчика, кстати, не было на месте. Никого, кроме Линн, не было в этом маленьком вкусном царстве. Вдоль четвертой стены ещё стоял длинный стол, и скамья возле него. Линн заметила на скамье сумку, оставленную кем-то, и связанные шнурком металлические штуковины с лезвиями. Коньки. Красивые коньки, с загнутыми носами, с позолоченными конскими головками. Линн видела, как их пристёгивают с обуви и катаются по гладкому льду. Сама она не умела так. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть коньки. Действительно, красивые. Заточенные остро, с вытравленным узором вдоль лезвия, а позолоченная конская голова сделана филигранно, и даже глаз – из зелёного стекла. Или камушка? Как интересно было бы тоже покататься в таких по льду! Точнее – попробовать. – Эссина чего-то желает? – раздался вкрадчивый голос. – Да, эсс, – встрепенулась она, увидев возникшего за прилавком седовласого приказчика. – Мне нужно много всего… Кто-то из ваших посетителей забыл сумку. И коньки. – Ничего, эссина. Молодой эсс сейчас вернётся, – пояснил приказчик, – так чего же вы желаете? – Вот этот бренди, – она показала на маленькую бутылку со знакомой этикеткой, с запечатанной сургучом пробкой, – а ещё вяленую вишню без косточек, самую лучшую – фунт, и вяленые джубаранские мандарины – столько же, и лимонные и фруктовые цукаты – тоже по фунту, и изюма… Изюм, как утверждала тётушка Вита, и так имелся в кухонных запасах, но этот, на витрине, был такой янтарный и вкусный даже на вид. – Изюма тоже фунт? – подсказал приказчик. – Два фунта, – решила Линн. – А ещё пять мускатных орехов, полфунта корицы, два фунта мёда. Столько мёда в пирог – это много, но мёд вкусен сам по себе и не будет лишним. Как и корица с мускатным орехом. Приказчик ловко отвешивал покупки, паковал в хрустящую пергаментную бумагу и складывал кучкой на столе. Мёд он выставил в деревянном туеске. – В чем эссина понесёт покупки? Могу выдать корзину, за небольшой задаток. Утром вернёте и получите деньги обратно. – Отлично, так и сделаем, – обрадовалась Линн, уже обозвав себя растяпой. Вот как бы она понесла в руках этот ворох? – Это всё, эссина? – уточнил приказчик любезно. Это было всё. Но… очень хотелось ещё немного продлить радостные приключения этого вечера. Вряд ли она придёт в эту лавку ещё раз, вот так, по тёмной улице, одна. – Ещё я хочу чашку горячего шоколада с молоком и мёдом. И бисквитное пирожное с орехами, вот это, – она показала. – И вот эту шоколадную конфету. В прошлый раз они были здесь вдвоем с нянькой, и лакомились таким шоколадным напитком с пирожными. Без конфет. Приказчик позвонил и велел заглянувшей служанке приготовить горячий шоколад для эссины. – Уже решили, что будете врать своей хозяйке? – тонко улыбнулся он Линн. – Что? Врать хозяйке?.. – она не сразу поняла, и смутилась. – Что вы, эсс. И не собираюсь. В её кошельке было достаточно денег, но неужели то, что она попросила, так дорого? – Я работаю за жалованье, эсс, – пояснила она холодно. – У меня есть деньги. Не хватало ей ещё поучений от приказчиков! А какое, кстати, у Сары жалованье?.. – Дело ваше,