Надежда Николаевна и сама любила растения, и летом лоджия у нее была вся в цветах. И если не забывать закрывать дверь, чтобы на лоджию не проник рыжий вредитель и пожиратель гераней по имени Бейсик, то цветы будут жить припеваючи от весны до осени.

Что касается соседки, то Надежда Николаевна, как женщина практичная и здравомыслящая, понимала, что с азалиями явный перебор, слишком их много для обычной квартиры. Но, в конце концов, если Валентина может себе такое позволить, то почему бы и нет? Это же не стая кавказских овчарок, которые линяют в лифте и воют по ночам, мешая спать всему подъезду.

Надежда повосхищалась положенное время, вежливо отказалась от кофе и чая и ушла домой. А буквально через несколько дней на нее во дворе налетела встрепанная Валентина и едва ли не на коленях умоляла навещать азалии хотя бы раз в три дня. Ей, оказывается, неожиданно подвернулась путевка в очень хороший санаторий. Если отказаться – больше не предложат, а азалии жалко бросить на произвол судьбы. Она, Валентина, совершенно одинока, нет у нее никого, чтобы поливал цветы. А Надежде она доверяет.

Надежда поначалу отказалась, но соседка так просила со слезами на глазах, что в итоге согласилась. В конце концов, не так уж и трудно раз в три дня зайти и полить цветочки. Путевка у Валентины всего-то на двадцать дней, время пролетит незаметно.

Передавая ключи, Валентина смущенно попросила, чтобы Надежда не говорила никому, что ее не будет три недели. Мало ли что, узнают, что квартира стоит пустая… Красть у нее нечего, но все же…

Тут Надежда была полностью с ней согласна – незачем давать злоумышленникам повод. Так что она старалась навещать азалии незаметно и даже мужу ничего не сказала – он стал бы ворчать, что вечно она вмешивается не в свое дело. Соседка – человек малознакомый, мало ли, вдруг по приезде скажет, что у нее что-то пропало, запросто можно попасть в неловкое положение. Надежда и сама понимала – зря она согласилась, но что уж теперь делать…

Разобравшись с поливом, она прошла на кухню, чтобы наполнить водой бутылки и лейку. Все знают, что цветы нельзя поливать водой из-под крана, а только отстоявшейся хотя бы сутки.

Поставив под кран бутылку, Надежда рассеянно огляделась и вдруг встрепенулась. На сушилке стояла чашка. Большая чашка с петухом на боку. Петух был большой, красивый, с ярко-красным гребнем, бросавшимся в глаза.

Собственно, в чашке не было ничего особенного, если бы… Если бы Надежда точно не знала, что никакой чашки, с петухом или без него, на сушилке быть не могло.

Валентина Ивановна была немолодой, одинокой. И очень аккуратной. Все вещи стояли у нее на своих местах, и, уезжая в санаторий, она убрала всю квартиру. Посуду – в буфет, одежду – в шкаф, на стульях ничего не висит, на столе ничего не стоит, покрывало на кровати не морщит, все в порядке. Надежда по квартире не рыскала, но кроме гостиной заходила и в другие комнаты, чтобы проветрить.

В кухне вообще было пусто, даже холодильник отключен. И не было на сушилке никакой чашки!

– Так… – сказала Надежда, оглядываясь по сторонам, – так…

Если принять как гипотезу, что у нее, Надежды, нет провалов в памяти, то следует не отмахиваться и осознать, что в квартире кто-то побывал.

Но кто? Валентина неоднократно говорила ей, что нет у нее никого из близких, иначе она не стала бы просить Надежду лелеять азалии в ее отсутствие. Обокрали?

Надежда закрутила кран и бросилась в комнаты.

Ничего. Все чисто и аккуратно. Шкафы не раскрыты, постель не сбита, ничего не сломано и не разбито. Странный какой-то вор, вошел, аккуратно открыв дверь, ничего не взял, только выпил водички и ушел, чашечку даже сполоснул. Ну, еще пуфик сдвинул и пинцет закатил подальше. Так, может, никого и не было, а просто у Надежды глюки? Возраст, знаете ли, все-таки солидный…

– Но-но! – возмутилась Надежда вслух. – Какой еще возраст? Что я – старуха столетняя? Всего-то мне… – тут она запнулась, так как не хотела вслух, даже без свидетелей, произносить это ненавистное число с пятеркой и нулем на конце.

И они еще поют – мои года, мое богатство! Тоже мне богатство. Но так или иначе ни глаза, ни уши, ни память пока что Надежду не подводили. С другой стороны – чашка… и пуфик… Это – факты.

Надежда Николаевна Лебедева была весьма своеобразной. Точнее, имела своеобразное хобби. Она обожала расследовать преступления. И вообще ввязываться во всякие криминальные истории. Она имела множество знакомых, и хотя все они были приличные люди, но не зря народная мудрость советует не зарекаться от сумы и от тюрьмы, поэтому некоторые из числа знакомых попадали в криминальные ситуации. Поначалу Надежда Николаевна действовала исключительно из любви к ближнему, потом помогала просто незнакомым людям, а потом у нее выработалось чутье на криминал.

Другой человек пройдет мимо, отмахнется, да и забудет, выбросит из головы. А Надежда непременно заметит, проанализирует, соберет доказательства – и пошло-поехало, снова ввязалась в какое-нибудь опасное приключение.

Сейчас Надежда подумала самую малость и приняла решение. Пока она не будет ничего предпринимать, нужно убедиться, что кто-то и правда посещает квартиру в отсутствие хозяйки. Но как это сделать?

Поставить камеру. Где-нибудь так незаметно воткнуть, и чтобы записывала, а потом просмотреть запись. И если техника не подведет, а такое тоже бывает, то получишь неопровержимое доказательство недобросовестной работы няни, к примеру. Или как уборщица шарит по шкафам и примеряет платья хозяйки, в то время как ей нужно бегать по квартире с тряпкой и пылесосом. Или как шалопай-племянник пытается открыть сейф, подсмотрев код.

Да, камера помогла бы, только не в данном случае. Потому что Надежда, возможно, и смогла бы найти толкового человека, который поставил бы камеру, но она не имела права распоряжаться в чужой квартире.

Стало быть, камера отпадает, придется обойтись подручными средствами, то есть сделать секретки.

Надежда Николаевна читала множество детективов, где были описаны способы устанавливания этих самых секреток. Волосок в замочной скважине не подходил – слишком долго она будет возиться на площадке, чтобы его засунуть, так еще соседи увидят, начнут задавать вопросы, придется рассказать, что она в отсутствие хозяйки поливает цветы, а Валентина ведь просила этого не делать.

Так что волосок отпадал. Не подходил также и листок копирки, подложенный под коврик у двери – она понятия не имеет, есть ли у Валентины копирка.

Надежда подумала немного и просто засунула между дверью и косяком крошечный кусок бумаги – если дверь откроют, он выпадет. А еще она наскребла земли из лиловой азалии и высыпала ее на коврик у двери.

Валентина, как уже говорилось, была супераккуратной, так что второй коврик лежал у нее в квартире. Надежда тщательно размазала землю по всему коврику и ушла, от души надеясь, что ничего не случится и земля останется на коврике. А потом она все уберет.

Следующие два дня стояла удивительно теплая погода, Надежда закрутилась с делами и, посмотрев как-то на Бейсика, который нежился на подоконнике под лучами редкого осеннего солнышка, решила проверить азалии пораньше, а то как бы не пересохли.