В брачной постели сэр Джейсон развернул большую часть слишком разодетого свадебного подарка и прекратил свои усилия, когда натолкнулся на сложную череду кружев, крест-накрест пересекавших переднюю часть ее корсета. В его намерения входила лишь нижняя часть. Наклонив полураздетое тело Вивиан вперед, он хотел было войти в нее сзади и обнаружил, что неприветливая задница отвергает его полный достоинства подарок в виде пениса. Глупая женщина сильно завертелась, чтобы направить своего мужа в более традиционное русло. Неужели она подумала, что он, сэр Джейсон Хардвик, так неопытен в царстве Эроса, что не знает, в какое из отверстий стремится попасть?

Поэтому джентльмен решил внести ясность в создавшееся положение. Чтобы сделать невесту более покладистой, сэр Джейсон протянул руку и стал массировать ее клитор — это действие, как он заметил, не вызвало у нее ни малейших возражений. Хотя трогать этот атрибут было приятно, он показался сэру Джейсону слишком маленьким и, несмотря на все усилия, никак не хотел набухать в его пальцах. Вопреки всему, Вивиан, похоже, успокоилась, ее сжатые ягодицы расслабились. Отвлекая таким образом ее внимание, Джейсон теперь был готов занять территорию, которая раньше ускользала от него. Как лучник, прицелившись в ярко-красное яблоко мишени, сэр Джейсон направил раздувшуюся головку пениса в заднее отверстие ничего не подозревающей Вивиан, ее призывы воздержаться от подобного гнусного намерения остались неуслышанными. У него еще не возникло намерения произвести на свет наследника, что, как он полагал, невеста понимала и с чем согласилась. Очевидно, это было не совсем так, ибо новоиспеченная миссис Хардвик скрылась в туманной ночи и больше никогда не вернулась в Дом на Пустоши.

Отказ Вивиан ранил сэра Джейсона. Еще ни одна женщина не осмеливалась закрыть путь в свою задницу подобному отличному мужскому экземпляру! Он мог объяснить это лишь ограниченным воспитанием этой женщины из горных долин. «Ах уж эти йоркширские девицы!» — недовольно пробормотал он, пребывая в задумчивости. Сэр Джейсон Хардвик больше никогда не станет возиться с такими, как они.

Словно в напоминание брошенному жениху, что он рогоносец, на следующей неделе прибыл их совместный паспорт, как раз накануне поездки на Корфу, где оба намеревались провести медовый месяц. Что и говорить, сэр Джейсон не собирался мириться с поражением. Он в одиночку отчалил к этому острову с морским портом, надеясь похоронить свои печали и бронзовых от солнечного загара телах местных девиц. И действительно, видя на фоне его бледной английской кожи вьющиеся темные волосы и сверкающие черные глаза, местные жительницы острова немедля избавлялись от панталонов, так что у него не было дефицита плотских наслаждений, включавших и тот замечательный акт, в котором ему отказала провинциальная невеста. Однако сэром Джейсоном ни на мгновение не овладел соблазн поверить, что подобные знаки внимания проистекают от любви. Нет сомнений, некоторые искавшие его общества девицы тешили себя надеждой, что он возьмет да и увезет их с собой в страну бледнокожих, дождей и чаепития в четыре часа дня. Хотя этот остров туристу мог показаться раем, он часто превращался в ад для девушек со скудными средствами, которым будущее сулило лишь одно — стать толстыми и, подобно своим матерям, всю жизнь прибирать за потными мужьями-рыбаками и грязными детьми.

Неудивительно, что эти молодые красивые женщины, каждый день благословлявшие святых, позволяли английскому гостю творить то, за что их наверняка выдворили бы из церкви, и уж точно — из набожных семейств. Хотя сэр Джейсон предавался поискам удовольствий, незавидное положение девушек было ему небезразлично. Хотя у него не возникло намерения привезти с собой в Йоркшир одну из островных цыганок, он не упускал возможности позолотить протянутые ладони достаточным количеством драхм, чтобы женщины однажды могли бы покинуть этот остров и, возможно, обрести лучшую жизнь. Вскоре все узнали о щедрости сэра Джейсона, и его похотливый пенис ждала нескончаемая очередь ягодиц, готовых добровольно лишиться девственности. Однако, как бы женщина ни умоляла, он ни разу не обслужил ее дозволенным способом. Сэра Джейсона Хардвика не прельщала мысль о том, что его возьмут за шиворот и потащат в церковь, чтобы совершить ортодоксальное бракосочетание.

Пока Селия размышляла о таинственном браке сэра Джейсона Хардвика, лазурь ее глаз потускнела от выступившей блестящей влаги. Она посмотрела сквозь окно на пенящиеся серые воды Дуврского пролива, затем оглянулась на зеленый ландшафт, который остался позади. Хотя она старалась убедить себя в том, что испытывает капризное чувство тоски по родным местам, однако в глубине души догадывалась, что причина кроется совсем в другом. И этим другим был сэр Джейсон Хардвик.

В поезде она чуть не сказала Колину, что желает вернуться и он может завершить путешествие один. Но как могла она сказать это человеку, которого любила, человеку, с которым к тому же обручена и, похоже, еще является его невестой, что желает вернуться в руки его развратного кузена, считавшего своим долгом подавлять и унижать ее? Поэтому Селия ни словом не обмолвилась о своих постыдных желаниях и только печально смотрела на известковые скалы Дувра, терявшие величественность, смотрела до тех пор, пока они не стали напоминать непонятные детские каракули. Сэр Джейсон заверил ее, что приедет к ним, как только посчитает это разумным. Очевидно, ему придется ждать, пока не сделают дубликат паспорта. А это произойдет, если сними в пути ничего не случится и французские власти в Булони не заметят, что вклеенным в страницу фотографиям не совсем уютно в прежних рамочках, Сэр Джейсон сохранил типично английскую предубежденность к французам и поэтому не ожидал, что тех вдруг озарит проницательность. Учитывая интересы всех, Селия надеялась, что он окажется прав.

В это мгновение Колин сел рядом с ней. Думая, что причиной удрученного лица возлюбленной является холод, он увел ее в глубь поезда, чтобы она могла согреться. Не верилось, что на новом месте может быть тепло, когда оба уезжают из такой холодной страны. Колин покидал Англию с чувством благодарности; ему, как и его Кузену, осточертела мерзкая погода йоркширской пустоши. Однако холод и сырость больше не действовали так, как это было прежде. Как тело Селии могло чувствовать суровость природной стихии, если она проводила дни и ночи, утоляя сексуальные аппетиты сэра Джейсона Хардвика? Даже сейчас, когда до нее добирался ледяной ветер Ла-Манша, по телу разливалось сладострастное тепло — тепло, которое возникло между бедер. Она все еще чувствовала жесткое копье пениса сэра Джейсона, которое терлось о нее, а резкий ветер проникал через щель под окном, отчего у Селии твердели соски. Однако дрожь отнюдь не являлась следствием холода.

В тот вечер Селия со смущением наблюдала, как непристойно раздувается ее клитор и как его загородил набухший холм, равный или превосходивший клитор по непристойности. Тут появилось внушительное копье и раздвинуло надутые губы, по которым незадолго до этого прошлось лезвие бритвы. Пальцы сэра Джейсона впились в ягодицы Селии, раздвинули их и использовали в качестве опоры, пока он совершал толчки в затопленном шлюзе ее промежности. С каждым толчком локоны на его лобке щекотали обнаженные впадины свежевыбритого анального отверстия Селии, пробуждая в ней желания, которые она все еще стеснялась выразить. К счастью, общение с сэром Джейсоном не требовало частого пользования таким товаром, как слова, ибо на сексуальном поприще чутье никогда не подводило его. Надо было лишь удостовериться, как далеко зашла прежде целомудренная Селия в своих эротических фантазиях, чтобы понять: он верно оценил ее с самого начала.