К этому моменту незрячая Селия уже научилась принимать и оказывать гостеприимство этим подношениям, следовавшим за анальным соитием. Она угадала, что плоть в ее рту принадлежит сэру Джейсону Хардвику. Он никогда не скрывал от нее, что получает удовольствие от оральных ласк после разбоя в ее заднем будуаре, разбоя, который продолжится после того, как Колин введет туда свой голодный член. Как только широко раскрытый рот Селии привык к совершаемым в нем движениям, она ощутила знакомое наполнение задницы, которая рельефно выступала после того, как старший кузен изменил положение пленницы. Ее ноги оставались постыдно вывернуты наружу, после чего возникло ощущение, что она беззащитна со всех сторон. В таком положении Селия и в самом деле была доступна любому, кто проявил бы к ней интерес. Сама мысль, что в таком положении ею могли воспользоваться совсем незнакомые мужчины, не казалась ей неприятной. Если бы только Селия знала сколь пророческой окажется эта мысль…

Если бы удовольствие от проникновения еще одного пениса в ее заднем проезде не было столь огромным, Селия, скорее всего, закричала бы от боли. Однако этот опоздавший гость, видно, почувствовал, что она испытывает неудобство, и вместо того, чтобы броситься вперед, как это делал его предшественник, начал действовать медленно и осторожно, ведя себя скорее не как воин, а как художник. Колин постепенно входил в раскрытые задние ворота Селии, его осмотрительность позволила ему насладиться влажной жарой. Сэр Джейсон оставил это пространство очень влажным и скользким, и пульсирующая головка пениса без труда достигла самых глубин прямой магистрали возлюбленной. Удобно расположившись, Колин начал подавать вперед новую часть свой плоти, согласуя свои движения с толчками кузена. Разумеется, сэр Джейсон уже израсходовал себя и поэтому стал искать наслаждения во рту Селии столь долго, сколько хотел, не рискуя расстаться со своими соками. В самом деле, он желал сохранить вторую порцию своего семени для входа в нежную женскую прелесть Селии.

Объект ухаживаний обоих Хардвиков почувствовал, как близится очередной оргазм, и отдалась ему. Не успели закончиться судороги Селии, как последовало первое грубое проникновение пениса сэра Джейсона в ее влагалище, твердый стержень тер ее клитор. Ей хотелось стиснуть плечи жадного хищника и обхватить его бедра ногами, в экстазе прильнуть к его телу, но ее руки и ноги оказались скованными, а глаза не видели. Несмотря на прежние догадки, Селия все еще точно не знала, чьи члены заняли ее проходы. Возможно, именно эта неуверенность вызывала наиболее сильные содрогания её тела.

Когда пронзенная с двух сторон пленница начала двигать своим тазом вперед и назад, Колин отплатил ей взрывом, заполнив впадину ее зада столь же основательно, что и его кузен до него. Он спрятал свое лицо в косах Селии и вдыхал запахи более интимного происхождения. Колин так возбудился соблазнительным ароматом, поднимавшимся к ноздрям, что поднес свой инструмент к устам Селии, дабы во второй раз извергнуть семя, а та губами довела его член до прежнего состояния, и он второй раз отведал запретный вкус ее задних ворот.

Истощив свои запасы, Колин вернулся к воспаленному заднему устью Селии, подвергшемуся двойному наводнению. Он хорошо понимал, сколь пагубным для эластичной плоти может быть действие двух членов, и щедро осыпал благоговейными поцелуями морщинистое отверстие; его язык, не зная устали, блуждал по увлажненным семенем контурам задницы. Воистину, не имело значения, благодаря чьим усилиям увлажнилось это место; единственным желанием Колина было остудить жар, возникший благодаря стараниям кузенов. И он остудил его, проникая языком глубоко в темное пространство, в котором оба члена оказались желанными гостями. Они хорошо воспользовались Селией.

Однако все это теперь стало прошлым, которое раскаивающийся Колин не желал воскрешать. Для него и Селии начиналась новая жизнь. И он поклялся, что на этот раз в ней место найдется лишь для двух игроков.

В сопровождении едкого запаха рыбы и сверкающего голубого неба, которое сливалось с блестящим синим морем, влюбленные наконец добрались до места. Они размяли затекшие конечности и вздохнули; радость от того, что удалось преодолеть большое расстояние, подавила усталость. Оба оказались в безвыходном положении, и поэтому с Францией надо было расставаться. Обратного пути уже не было.

Колину удалось найти рыбака, который мог гнусаво произнести несколько английских слов и сохранил любовь к британской валюте — особенно к ценным золотым гинеям, которые сверкали на протянутой ладони молодого англичанина. С монетами, сохранившимися у них, Колину и Селии оставалось лишь надеяться, что рано утром им предстоит отправиться в путь. А пока надо было искать ночлег. Судьбе было угодно, чтобы тот же рыбак, который согласился перевезти парочку в Виареджио, показал им путь к видавшей виды гостинице у берега, коренастый владелец которой с превеликим удовольствием избавил их от последних франков, предоставив взамен еду и постель.

В крохотном кафе напротив Ла-Канабьер, где обслуживали компанию невзрачных посетителей и нескольких иностранцев, не нашедших места получше, Селия изо всех сил старалась не замечать убогий вид всего, что их окружало, и столь же жалкую комнату, которая должна была стать им прибежищем на ночь. Она уже задумывалась о том, где они будут спать в следующую ночь. Не исключено, что к завтрашнему вечеру эта гостиница покажется дворцом. Селия решила не раскрывать Колину своих тревог, чтобы не портить тому хорошее настроение разговорами об ожидавшей их суровой действительности, в чем она нисколько не сомневалась. Она могла лишь уповать на то, что отдававший рыбой француз, забравший у них деньги, еще не преодолел половину Лигурийского моря, считая свои гинеи и шиллинги, если это ржавое старое корыто, выдаваемое за судно, способно заплыть столь далеко.

Возможно, тревоги разожгли аппетит Селии, или же сказался шедший из кухни запах чеснока. Однако в этот пахнущий морем марсельский день Селии и Колину удастся отведать лишь глоток кофе. Ибо как раз в тот момент, когда они подносили к своим губам чашки с кофе с молоком, до их слуха донесся звон колоколов — а вместе с этим звоном за их столик присел знакомый человек.

Заперев двери Дома на Пустоши и поручив Неду Биггинсу наблюдать за собственностью, сэр Джейсон Хардвик с дубликатом паспорта переправился через Дуврский пролив на том же пароходе, что и его беглый кузен вместе с невестой несколько недель назад. Он с большим нетерпением ждал встречи с ними, ибо слишком долго обходился без сладострастных прелестей Селии.

Сэр Джейсон и в самом деле уже почти забыл крепкий сладкий вкус ее вишневой щели на своих губах — угощение, в котором он по собственной мужской глупости отказывал себе до тех пор, пока не осознал ошибку. Никогда больше он не будет отвергать подобные восхитительные удовольствия. Наоборот, он жадно набросится на эти медоносные лакомства, вытекающие из благоухающего источника, и не обратит ни малейшего внимания на то, сколько капель попадет ему на лицо. Сэр Джейсон уже не считал подобные желания недостойными мужчины. Ибо он сейчас знал, что быть мужчиной — значит изведать все царство наслаждений, которые может дать женщина.