Он повернул меня боком к себе и скользнул рукой между половых губ. Медленно и тщательно намылил то, что вовсе не нуждалось в такой усердной и обстоятельной обработке. При этом мы оба продолжали делать вид, что он всего лишь помогает мне помыться. Меня качнуло, я прислонилась плечом к его обнаженной груди. От тепла и влажности волосы на ней свернулись в колечки и потемнели. Я рассеянно рассматривала завитки, ощущая, как его умелые пальцы скользят у меня между ног. Вперед — назад, то крепко прижимаясь к коже, то совершая легкие круговые поглаживания, то уменьшая силу воздействия и делая его почти невесомым. Этот массаж и расслаблял меня, и напрягал одновременно. Я не могла разобраться в своих ощущениях.

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда Кирилл погладил меня второй рукой по попе. Внимание раздвоилось: теперь я должна была следить за обеими его руками, которые двигались в разном режиме и стимулировали разные точки. Это сбивало с толку и будоражило. Я переступила с ноги на ногу, случайно сомкнула их — и ахнула: настолько приятным стало трение.

Кирилл воспользовался моим замешательством и обильно намылил анус. Вот такого со мной точно никто не делал! После первого раза эта зона была для меня табу. Но ведь сейчас мы не занимались сексом? Это обычная гигиеническая процедура, ничего страшного. Я могла доверить ему свою попу без риска получить что-нибудь в задний проход. Щекотка страха и предвкушения пробежала по телу. Я выпятила ягодицы, подставляясь под заботливо-небрежные и подчеркнуто асексуальные касания, а Кирилл вдруг наклонился ко мне и соединил пальцы рук между ногами. Он массировал, поглаживал и растирал ароматным гелем большие и маленькие губы, клитор, вход во влагалище, анус и участок кожи между ними — и все это одновременно спереди и сзади. Мне стало жарко, ноги сделались ватными, и я подняла голову к Кириллу. Ткнулась губами в мягкую бородку. Хотела что-то сказать, но не знала что: «Остановись», «Не останавливайся», «Заставь меня кончить», «Держи меня, я падаю».

Но он и так понял.

Он накрыл мой рот горячими губами, лаская и погружаясь в него языком. Голова закружилась, я ослабела и осела на его руках, как мальчишка на соседском заборе: и стыдно, и страшно, и хочется чужих яблок. И что-то опасное между ног. В этот момент в меня скользнули два пальца — глубоко и требовательно. Кирилл застонал сквозь поцелуй, сделал шаг и прижал меня к стене. В плече стрельнуло болью.

Игра кончилась. Я больше не раненая девочка, нуждающаяся в помощи, я — сексуальный объект с привлекательными дырочками, которые должна предоставлять по первому требованию клиента. Ему хотелось поиграть в медбрата — он поиграл. Теперь он хотел жесткого секса в душе.

Я почему-то думала, что между девушкой и ее парнем все происходит иначе, чем между проституткой и клиентом. Возможно, я ждала, что он спросит моего согласия, прежде чем прижимать к стене и растягивать мои отверстия. Возможно, хотела более долгой прелюдии. Смутное чувственное томление улетучилось, я ощутила жжение от геля в заднем проходе и уретре. Безумно неприятное ощущение — сразу же захотелось в туалет. Нельзя столько парфюмированного мыла пихать в интимную зону. Я снялась с пальцев Кирилла, вывернулась из-под его поцелуев и сказала:

— Не надо, мне больно.

Его глаза были затуманены страстью. Казалось, он не расслышал или не понял моих слов. Но через несколько секунд он взял себя в руки и сказал:

— Прости, я увлекся… — Он снял со стены лейку: — Иди ко мне, я смою пену…

После душа он замотал меня в белоснежный махровый халат и отнес на «ковбойский» диван в гостиной. Сел рядом обнаженный, в одних трусах. Солнце заливало огромную полупустую комнату, в золотых лучах плавали пылинки. Кирилл ничуть не смущался своей наготы.

— Аня, я чувствую, что чем-то тебя расстроил, но не знаю чем. Скажи мне сама, чтобы я не гадал.

Он внимательно на меня смотрел и ждал ответа. Я решилась:

— Ты — первый мужчина, с которым я встречаюсь по своему выбору, вне работы.

Он кивнул.

— И ты сказал вчера, что мы начнем все сначала.

Он опять кивнул.

— Мне бы хотелось… Я не знаю… — Я замолчала, не желая его обидеть, и в то же время понимая, как важно для наших отношений быть откровенными друг с другом. — Мне кажется, должно пройти какое-то время, прежде чем мы…

— Снова начнем трахаться?

— Да. Я хочу узнать тебя получше, хочу довериться тебе… Нет, я что-то не то говорю: я достаточно тебя знаю и доверяю. Я просто хочу, чтобы у нас все было, как у нормальных людей, — постепенно и взаимно. Чтобы я не чувствовала себя…

Я совсем застопорилась, боясь ляпнуть что-то оскорбительное. Но Кирилл договорил фразу:

— Чтобы ты не чувствовала себя проституткой на вызове?

Настал мой черед кивнуть. Да, именно это меня и беспокоило. Пока я не чувствовала себя сексуальным объектом, мне было хорошо. Мне было потрясающе! А потом все улетучилось. Кирилл ободряюще улыбнулся:

— Тебе просто нужно время. Я понимаю, трудно перестроиться. И мне тоже нужно перестроиться — я больше не должен воспринимать тебя как девочку, которая согласна на все ради моего удовольствия. Это был фантастический незабываемый опыт, но теперь я хочу с тобой честных отношений.

Я тоже улыбнулась. Кирилл говорил именно то, что я не могла выразить, и то, что мне хотелось услышать. Он продолжил:

— Давай договоримся так: ты сама решишь, когда мы перейдем к постели. Мы будем двигаться в том ритме, который комфортен тебе.

— А ты выдержишь?

Кажется, я все-таки ляпнула глупость. Кирилл фыркнул и поднялся с дивана:

— Как-нибудь справлюсь. — Влажная ткань боксеров четко обрисовывала не до конца опавший член. Я с трудом оторвала от него взгляд и посмотрела Кириллу в глаза. Он весело мне подмигнул: — Пойду-ка я в душ.

Олег Игоревич рассказывал скупо, по-военному:

— Сегодня в шестнадцать часов в сорок третий Отдел полиции поступило заявление о пропаже человека — Павловой Анны Сергеевны. Заявитель сообщил, что ее увез из больницы какой-то незнакомый человек, после чего ее следы пропали. Телефон отключен, дома она не появлялась. Заявитель представился как Павлов Иван…

— О господи, дедушка! — воскликнула я и кинулась распаковывать коробку с новым айфоном. — Где симка?

Дедушке нельзя волноваться! А учитывая, что он не просто волновался, а собрался и приехал в Питер, я опасалась самого худшего. У меня затряслись руки. Кирилл забрал телефон и начал вставлять сим-карту. Заработает ли новый телефон без подзарядки?

— Откуда он узнал, что я была в больнице? — переживала я. — Никто не знает, что со мной случилось. Я никому не звонила!

— Вообще-то все знают, — ответил Кирилл, — в новостях был сюжет. Твоего имени не называли, но показали лицо крупным планом.