– Да я там, – небрежно объяснил Алешка с хитрой улыбкой, – в ихнем двухпалубном автобусе одной тетке место не уступил.

– Какой тетке?

– Королеве ихней.

Наша наивная мама ужаснулась и прижала ладони к покрасневшим щекам. То ли ее огорчила Алешкина невоспитанность, то ли она расстроилась, что английской королеве приходится пользоваться двухэтажным общественным транспортом, где могут оказаться невежливые хулиганы из России.

После минутной паузы папа расхохотался первым, а когда все отсмеялись, он спросил:

– А все-таки, Алексей? Что так рано вернулся?

– А я за три дня все успел, – сказал Алешка. – Всю программу досрочно перевыполнил. К Новому году домой спешил.

Вот тут он не соврал – Новый год мы всегда встречаем вместе, в родном доме, возле зеленой елки. Да он еще, небось, и волновался – как бы без подарка не остаться.

– За ужином все расскажу, – пообещал Алешка и стал доставать из сумки свою английскую добычу.

Первым делом – красивый диплом. С Лешкиной фотографией в центре. Рядом с Шерлоком Холмсом. Великий Холмс (ну прямо как живой, но не очень похожий) сидел в любимом кресле и разгадывал очередную страшную тайну, задумчиво покуривая любимую трубку и поглаживая любимую скрипку. Алешка, в его жокейской шапочке, стоял рядом, положив детективу руку на плечо.

Снимок был очень интересный, исторический прямо. Жаль только, Лешкину мордаху на нем плохо было видно: шапочка шибко велика.

– Ну и где ты тут? – спросил папа, разглядывая фотографию.

– Не видишь, что ли? – обиделась мама и ткнула пальцем. – Вот, под шапкой. – Она пригляделась и проговорила недовольно: – А Холмс какой-то странный, не наш какой-то.

– Это подделка, – важно пояснил Алешка. – Там их полно, все время возле дома бродят.

– Двойники, – уточнил папа.

– Точно! – обрадовался Алешка. – Они там все время конкурсы этих двойников и тройников устраивают. И кто очень похож на Холмса, того могут посадить в его кресло и сфотографировать. – И добавил: – Там, в этом музее, здорово, можно все руками трогать. Даже пеструю ленту.

– Что за лента? – спросила мама. – Красивая?

– Так себе. – Алешка поморщился. – Болотная гадюка. Укус смертелен.

Мама ахнула:

– И ты ее трогал?!

– Это чучело, – успокоил ее папа.

Еще Алешку наградили игрушечной копией револьвера Шерлока Холмса, которую Леха подарил папе, и тростью доктора Ватсона, которую он зачем-то подарил мне. А маме Алешка привез блестящий камушек, который купил на обратном пути за два пенса в аэропорту Хитроу у какого-то симпатичного бродяги.

– Прямо настоящий бомж, – хвалился Алешка. – Совсем как у нас. И ругается по-русски. Без английского акцента.

Наврал, конечно. Подобрал эту стекляшку где-нибудь на Бейкер-стрит.

Мама повертела камешек в руках. Он радостно посверкал синими и алыми лучиками.

– Красивый, – сказала мама. – На алмаз похож. Я его в колечко вставлю.

– Можно взглянуть? – попросил папа.

Он отложил револьвер Шерлока Холмса, который до этого с профессиональным интересом разглядывал, и взял камешек в руки. Осмотрел, подставил под свет лампы, зачем-то провел им по ладони, хмыкнул.

– Ну что ты присматриваешься? – забеспокоилась мама. – Не тебе ведь подарили! – И она забрала у него камешек и поскорее спрятала его в свою шкатулку, где держала старые разнокалиберные пуговицы.

– Пошли скорей ужинать, – сказал Алешка. – А то я от ихней английской пищи очень проголодался.

Вообще, я заметил, что Алешка приехал из Англии какой-то не такой. Какой-то новый. Серьезный и неожиданно задумчивый. Смеется-смеется – и вдруг – задумается, нахмурится и шевелит беззвучно губами. Будто про себя деньги считает, которые ему на рынке на сдачу дали. То ли недодали, то ли лишние предложили.

За ужином он немного разошелся и стал очень красочно описывать свою поездку. Правда, не удержался от критики московских порядков:

– Опять овсянка? – поморщился над тарелкой. – Совсем как в Англии. А папе, небось, котлетку нажарила.

– Давай меняться, – согласился папа. – А то я что-то давно в Англии не был. Соскучился по английской кухне.

– Ладно, – кивнул Алешка, – меняемся. Только ты в придачу за это и мое молоко выпьешь.

– Он там к пиву привык, – сказал я.

– Ладно, хватит, – поспешила мама. – Не дразните ребенка. Он там змею голыми руками трогал. Рассказывай, Ленечка. Прямо с самого начала. Ты там с кем-нибудь познакомился?

– Ну, нас там, этих победителей, много было. Изо всяких стран.

– Из каких, например? – спросил папа.

– Например, из Европы.

– Что за страна такая? – папа едва заметно усмехнулся.

– Большая, пап. Там европейцы живут.

– Ну да, – кивнул папа. – В Англии – англичане, а в Европе – европейцы.

– И вот там одна девчонка приехала. Но она не из Европы, она из Болгарии…

– И что?

– Влюбилась в меня.

Это неудивительно. Леха у нас обаятельный. Как Буратино.

– Симпатичная? – спросил папа с интересом.

Алешка кивнул, ковыряя вилкой котлету:

– Симпатичная. Только противная.

– Это как? – удивилась и огорчилась мама. И поставила перед ним кружку кипяченого молока. Алешка тут же передвинул ее папе. – Так не бывает. Симпатичная, но противная. Это еще почему?

– По имени, – объяснил Алешка, косясь на молоко. – Ее, знаешь, как зовут? Пенка!

– Ну и что? – удивился и папа. – Очень распространенное женское имя в Болгарии. В детстве, – тут глаза у папы стали задумчивыми и немного грустными, – когда я был юным пионером, то даже переписывался с одной болгарской девочкой. Тоже пионеркой. И ее звали, как сейчас помню…

– Овсянкой? – фыркнул Алешка.

– Вовсе нет, – обиделся папа за свое пионерское детство и за болгарскую девочку. – Ее звали очень красиво – Калинка.

– А меня, – сказала мама поспешно, – ты меня Малинкой называл. Два раза.

И тут они стали вспоминать свою молодость. Как они друг друга обзывали в юные годы.

Я-то внимательно слушал – мне интересно было, а Лешка стал потихоньку клевать носом. Все-таки устал он в дороге, далеко ведь страна Англия, даже дальше, чем страна Европа. И еще я подумал: что-то хитрит Алешка, зубы нам заговаривает. И не случайно он ничего нам пока не рассказал. Рассеял, как говорится, наше внимание. Отвлек его совсем в другую сторону.

– Калинка-малинка, – пробормотал Алешка над растерзанной котлетой. – Пенка. Овсянка. А у нас тоже, в нашей России, есть у девочек странные имена. Астя, например…