Они решили тогда прибегнуть к искусственному осеменению, используя сперму, которую он сохранил до агрессивного лечения. Так начался период хломида, утомительного отслеживания менструального цикла, частые визиты в «Решение проблем деторождения» и счета, такие огромные, что Сара перестала их открывать.

К счастью, медицинские счета Джека были оплачены, поскольку рак не предполагался как одна из проблем новобрачных, только пытавшихся создать семью.

Кошмар начался в 11.27 утром вторника. Сара отчетливо помнила, как она включила свой компьютер, пытаясь сохранять правильное дыхание. Выражение лица Джека повергло ее в слезы еще до того, как он произнес слова, которые изменили курс их жизни:

— Это рак.

После обильных слез она поклялась благополучно провести своего мужа через болезнь. К счастью, он предпочел улыбку, которую сохранял на протяжении всей серии процедур химиотерапии с бесконечными рвотами и корчами на полу. «Ты сможешь сделать это, парень, я с тобой, и мы улыбаемся».

В то утро, чувствуя себя сокрушенной после их разговора, она попыталась найти решение, пролистывая брошюру текущего проекта Шамрок-Даунс, роскошного строения в пригороде. Брошюра называлась: «Конный центр, дизайнер Мими Лайтфут, ЭВД».

— Мими Лайтфут? — спросила Сара, изучая невыразительные фотографии пастбищ и прудов.

— Отличное имя, чтобы занять людей конным спортом, — заверил он ее. — Если Роберт Трент Джонс[1]создает корты для гольфа, она создает арены.

Сара подумала, насколько сложно создать овальную арену.

— На кого она похожа?

Джек пожал плечами:

— Ты знаешь, лошадница. Сухая кожа, никакого макияжа, волосы в хвостик.

Он издал тихое ржание.

— Ты такой плохой.

Сара проводила его до двери, чтобы попрощаться.

— Зато пахнешь просто отлично. — Она вдохнула одеколон Карла Лагерфельда, который подарила ему в прошлом июне. Она купила его по секрету, вместе с коробкой шоколадных сигар на День труда, в надежде, что им будет что отметить. Когда выяснилось, что праздновать нечего, Сара все равно отдала ему Лагерфельда, просто чтобы быть милой, а шоколад съела сама.

Она также заметила, что он надел свои великолепно отутюженные брюки, одну из подходящих к ним рубашек из «Кастом-шоп» и галстук от «Гермес».

— Важный клиент? — спросила она.

— Что? — Джек нахмурился. — Да. Мы встречаемся по поводу маркетингового плана развития.

— Ну, — сказала она, — в таком случае хорошего дня. И пожелай мне удачи.

— Что? — спросил он снова, впихиваясь в свое пальто от «Берберри».

Сара покачала головой и поцеловала его в щеку.

— У меня свидание с миллионной армией твоих сперматозоидов, — сказала она.

— А, черт. Я в самом деле не могу отменить эту встречу.

— Я буду в порядке. — Она еще раз поцеловала его на прощание и подавила укол сожаления, вдыхая его ароматный запах.

После процедуры Сара прошла по указателю к лифту и спустилась в гараж. Странное дело, у клиники были мойка и парковка, но она не могла заставить себя пользоваться ими. Она и без того баловала себя. Она натянула кашемировые полосатые перчатки, обтянувшие ее пальцы, словно мягкая оленья кожа, затем скользнула на подогреваемое кожаное сиденье своего серебряного «Лексус-SUV» со встроенным детским сиденьем. Итак, Джек поторопился немного, купив эту штуку. Но может быть, только может быть, что через девять месяцев, считая с сегодняшнего дня, оно превосходно подойдет. Идеальная машина для мамы будущего футболиста.

Она поправила зеркало заднего вида, так чтобы видно было заднее сиденье. В настоящее время там была барахолка — мятая бумага и сумка из «Дик Брик» и разные материалы и, кроме всего прочего, факс-машина, которая была практически динозавром в нынешнее время. Джек полагал, что она должна умереть естественной смертью. Она предпочитала отвезти ее в починку. Это была первая покупка, которую она сделала на деньги, полученные за серьги, выполненные ею как художницей, и она хотела сохранить ее, даже если никто больше теперь не посылает факсов. В конце концов, она сделала карьеру. Не то чтобы очень успешную, пока нет, но все равно. Теперь, когда Джек избавился от рака, она намеревалась сфокусироваться на комиксах. Люди думают, что это просто — рисовать комиксы шесть дней в неделю. Некоторые полагают, что она может нарисовать месячное задание за один день, а потом прекрасно проводить время. У них нет представления, как отчаянно и всепоглощающе захватывает тебя любимое дело, в особенности в начале карьеры.

Самая лютая чикагская непогодь обрушилась на ветровое стекло, когда ее автомобиль выехал с парковки. Город обладал неисчислимым запасом грязи, которая налетала с ветром, казалось, прямо с озера Мичиган, пачкая машины, ударяя по пешеходам и заставляя их искать укрытия. Сара никогда не могла привыкнуть к этому климату, не важно, как долго она здесь прожила. Когда она прибыла в город — свежая девушка с широко открытыми глазами из крошечной пляжной деревушки в Северной Калифорнии, она подумала, что на нее обрушилась буря века. У нее не было представления, что для Чикаго это нормально.

— Иллинойс, — сказала ее мама, когда Сару той весной приняли в колледж. — Зачем тебе это?

— Там Чикагский университет, — объяснила Сара.

— Лучшие школы страны находятся прямо у нас за задним двором, — возразила ее мама. — Кэл, Стэнфорд, Помона, Кэл-Поли…

Сара оставалась тверда. Она хотела поступить в Университет Чикаго. Ей не было дела до расстояния, или до плохого климата, или до плоского пейзажа. Николь Холландер, ее любимая художница мультфильмов, училась там. Это было место, которому Сара, как она чувствовала, принадлежала, во всяком случае четыре года.

Однако она не представляла себе, что проживет тут до конца своей жизни. Она продолжала ждать, что вырастет из этого. Город был жесткий и шумный, без претензий, местами опасный, местами широкий и щедрый, с отличной едой, куда бы ты ни пошел. Это было выше ее сил. Даже неизбежная приветливость чикагцев вызывала смущение. Как можно было понять, кто из них и в самом деле является твоим другом?

Она планировала уехать отсюда, как только окончит университет. Она не помышляла о том, чтобы создать здесь семью. Но вот вам жизнь. Она полна сюрпризов.

Джек Дэйли также был сюрпризом — его сияющая улыбка и неотразимое обаяние, легкость, с которой Сара влюбилась в него. Он был уроженцем Чикаго, главным по контрактам в семейном бизнесе. Вся его жизнь прошла здесь, здесь его семья, друзья и работа. Не возникало вопроса о том, где они с Сарой будут жить, когда поженятся.

Сам город был частью плоти и крови Джека. Тогда как большинство людей думают, что жизнь — это праздник, Джек не мог себе представить жизни где угодно, кроме города ветров. Давным-давно, в разгар жестокой зимы, когда она не видела солнца или чувствовала, что мороз сковал город на недели, она предложила переехать куда-нибудь, где будет потеплее. Он подумал, что она шутит, и они больше никогда об этом не говорили.