— Ещё одну, если позволите, Свирепый Генрих! — сказал он, икая.

— Свирепый Генрих был мой отец, — сказал трактирщик. — А я — Кроткий Генрих. Просто у меня всё руки не доходят поменять вывеску!

Кроткий Генрих с пустой кружкой направился к стойке. Из кухни вышла низенькая женщина с огромной тарелкой. Гору мяса украшали жёлто-бело-оранжевые полоски тушёной моркови. Женщина оглядела зал, подошла к Псу и спросила:

— Это, наверное, ваш заказ?

Пёс кивнул, взял у неё тарелку и принялся за еду.

— Вы тут проездом? — спросила женщина.

— Да вот решил посмотреть белый свет, — ответил Пёс с набитым ртом. — Вдруг я где-нибудь пригожусь.

Женщина достала из кармана фартука очки и уставилась на Пса. Она внимательно осмотрела его от кончиков ушей до когтей на задних лапах и воскликнула:

— Кроткий Генрих, ты только посмотри на Пса! Нам бы он очень даже пригодился, правда?

Кроткий Генрих вернулся к столику с полной кружкой, поставил её перед Псом, сказал: «На здоровье!» — а потом тоже достал из кармана фартука очки и уставился на Пса. Он тоже внимательно осмотрел его от кончиков ушей до когтей на задних лапах и сказал:

— Да, Пёс нам очень бы пригодился.

— Мне очень жаль! — Пёс осушил вторую кружку. — Но я решил посмотреть белый свет. Я всего несколько часов в пути. Белый свет ещё далеко.

— Белый свет — он круглый, — заметил Кроткий Генрих. — Куда ни погляди, везде — белый свет.

— Там, где ваши родные места, уважаемый Пёс, тоже белый свет, — откликнулась женщина. — Это ведь откуда посмотреть!

«Вообще-то они правы», — подумал Пёс. Разумные аргументы всегда производили на него впечатление.

Он утёр усы от пивной пены и спросил:

— А зачем я мог бы вам пригодиться?

— Вы могли бы работать у нас вышибалой, уважаемый Пёс! — сказал Кроткий Генрих. — Мне нужен помощник, чтобы выставлять посетителей за дверь!

— Его отец, Свирепый Генрих, сам их выдворял, — пояснила женщина. — Ему задора было не занимать! А у моего мужа силы не те. И разливать пиво, и подавать блюда, и выставлять посетителей — это для него чересчур, он просто не справляется.

Пёс обвёл глазами зал. Присмотрелся внимательно к двум Курицам и Петуху, молодому Псу и Кошке. Все они показались ему весьма симпатичными. Меньше всего на свете ему хотелось схватить кого-нибудь из них за шкирку и выставить за дверь.

— Мне кажется, эта работа не для меня, — проговорил он.

— Речь не о тех посетителях, что сейчас здесь сидят, — сказала женщина. — Таких, конечно, выдворять незачем! А вот по вечерам к нам набиваются всякие тёмные личности — драчуны, картёжники и прочий сброд.

— Ещё немного, и о моём трактире пойдёт дурная слава, — пожаловался Кроткий Генрих. — Тогда порядочная публика к нам ходить перестанет, и мы превратимся в притон.

Пёс дочиста вылизал свою тарелку и подумал: «Хм, такое мне вообще-то в голову не приходило. Я никогда не выдворял сброд. А тёмных личностей просто отродясь в глаза не видел. Пожалуй, это был бы интересный опыт».

Он отдал женщине начисто вылизанную тарелку и сказал:

— Ну что ж, я согласен.

Кроткий Генрих и его жена очень обрадовались. Они не взяли с Пса денег за грудинку и пиво.

— Еда и проживание, — сказал Кроткий Генрих, — за наш счёт. А оплата сдельная.

— По десятке за каждую тёмную личность, выставленную за дверь, — добавила его жена. — Устраивает?

Пёс кивнул. Деньги его в любом случае мало интересовали.

Рабочий день начинался у Пса на закате, а заканчивался в полночь. Дел было немного. Пёс сидел за столиком, попивал пиво, грыз соломку с тмином и читал газету или подрёмывал, а иногда размышлял о том о сём и тихонько насвистывал. Время от времени к нему подходил Кроткий Генрих и говорил шёпотом: «Первый столик», или: «Седьмой», или: «Третий». Тогда Пёс поднимался и шёл к первому, седьмому или третьему столику наводить порядок. По-настоящему «вышибать» ему ни разу никого не приходилось, поскольку все тёмные личности и подозрительные субъекты в трактире были ростом в лучшем случае ему по пояс и поспешно двигались к выходу, едва только Пёс направлялся в их сторону.

До «вышибания» дело дошло лишь на пятый день работы. В трактир заявился молодой лохматый Пёс. Вокруг было полно свободных столиков, но он подсел к пожилой Кошке. Кошка ела сардины в масле. Молодой лохматый Пёс цапнул сардину у неё с тарелки. Кошка возмущённо зашипела, но молодой Пёс не обратил на это ни малейшего внимания и схватил ещё одну сардину. Кошка заверещала:

— Хозяин, уберите от меня этого наглого Пса!

— Пятый столик, лохматый Пёс рядом с Кошкой! — шепнул Кроткий Генрих Псу.

Пёс встал и направился к пятому столику. Лохматый молодой Пёс стащил две последние сардинки с кошкиной тарелки и с вызовом уставился на Пса, делая вид, что ему совсем не страшно.

— Чего тебе, дед? Ты, никак, чем-то недоволен? — спросил он нагло.

Пёс мог бы резким движением хвоста смести этого лохматого щенка со стула. Мог бы одним ударом лапы отправить его в нокаут, даже не запыхавшись. Но лохматый молодой Пёс напомнил Псу его собственного младшего сына! Такая же наглая розовая морда! Такие же крапчатые уши торчком! И такой же пушистый хвост кренделем!

«Да, мой младшенький тоже мог бы такое учудить! Заявиться куда-нибудь и вести себя нагло и по-хамски! Задираться, изображать из себя невесть что, приставать к незнакомым! А ведь в глубине своей собачьей души он отличный парень!» Подумав так, Пёс добродушно сказал молодому лохмачу:

— Паренёк, веди себя прилично! А то хуже будет!

Лохматый юнец поглядел на стоящего над ним Пса. Розовая мордочка передёрнулась, крапчатые уши задрожали, лохматый хвост распушился.

«Ну совсем как мой младшенький, — подумал Пёс. — Помирает со страху, но делает наглый вид».

Лохматый молодой пёс закурил сигарету и выпустил дым Псу в морду.

Пёс вынул сигарету у него из пасти и затушил в пепельнице. Потом мягко приподнял лохматого за шкирку, вынес его за дверь и посадил на травку.

— Беги домой, малыш, — сказал он беззлобно. — Тебе давно спать пора, мама уже волнуется!