радикально отличались, скорее некоторые аспекты личности корректировались, дабы там, где надо, были преимущества, которые в одиночестве он обычно смело откидывал как балласт. Имея весьма сообразительный ум и обладая природными навыками стратега, Леня легко понимал, чего именно эта самка хочет от самца. И давал ей то, чего она желает. Женализм или попущин – называй как хочешь. Так вот, о Храме: повторюсь, надо представить что-то вроде здания с красивым садом и срущими кексами пони. Или заброшенную деревню со сгоревшим домом, где из обитателей, – одни скелеты в шкафу. Или какую-нибудь масштабную коммуналку с советской символикой. Представил? Нет, не сейчас, а когда с девушкой общаться будешь. Когда контактируешь с дамой, ты должен понимать, что абсолютно каждое твое действие видоизменяет Храм Общения – добавляет в него новые детали, подстригает траву на газоне, включает ночью фонари либо же, наоборот, вешает на фонари осиные гнезда, выбивает стекла на окнах и пачкает шикарный красный турецкий ковер возле входа. Все зависит от тебя и твоих действий. Поэтому ты должен бессознательно чувствовать, какое именно обновление внести в вашу обитель. Например, радикальной анархистке неплохо будет жить где-то на завалинке.

Весь этот процесс создания и развития Храма Общения существует у тебя в голове, но он влияет на окружающую действительность, ведь твое тело знает, что нужно делать. Просто доверься ему. Как сейчас доверился ему и Леня, когда, почуяв желание сходить в туалет, подошел к углу дома и запустил один из этапов возвращения воды в природу. Кто же знал, что Леня, желая отдать матери-nature ей предназначенное и ею же, кстати, созданное, в это время стоял на проводах и попал своей элегантной струей прямо на них. Вспышка. Короткое замыкание. Темнота.

Иногда осознание того, что именно произошло, наступает заметно позже произошедшего. А весь период до осознания мозг находится в некоем искусственном вакууме. «Ну, это был сон, просто неудачный сон. Ты вот дойди до дома и все благополучно закончится, а завтра решим, что надо делать. Если это завтра наступит, конечно» – уверяет полуторакилограммовый сгусток нервов, отвечающий за твое грешное существование. Тем не менее, это работает. И твое тело на автопилоте, находясь в моменте, двигается под звездным ковром по знакомой дороге в родимый дом.

Завтра с утра ты поймешь, в какое дерьмо вляпался, но не сейчас. Сейчас ты идешь, не думая ни о чем (либо думая о столь незначительных вещах, которые вполне можно приравнять ни к чему) и крайне доволен этим. Ох уж эти прекрасные мгновения забвения! В них есть какая-то примитивная звериная радость, но, с другой стороны, обнаруживается и божественная мудрость. Одно плавно перетекает в другое, становясь единым. А потом, на определенном этапе осознанности, ты принимаешь, что в любом происходящем – даже в самом незначительном – есть это самое божественное откровение, которое является составной частью каждой ткани, каждой клетки человеческого тела, но для появления ее в мире, для ее материализации необходима какая-то форма, и формой этой является звериная сущность, которую мы зачастую принимаем за что-то простое, даже древнее. Во всем простом заключается невероятная композиция сложности, выраженная на первый взгляд пусть и легко, но имеющая невероятный идейный бэкграунд.

Леня умер в больнице. Жизнь его пытались спасти бесспорно талантливые врачи, но сердце было слабым, а получив такой урон, оно не справилось с грузом бытия. Весь ненужный груз мы выкидываем в урну. Так и наш мир выкинул очередного Леню в утиль. Хотя, по логике вещей, это Леня выкинул мир. Тут кто сильнее. Совсем чуть-чуть сильнее оказался мир. Поэтому, sorry, Леня, this is natural selection. И таинственный Neo-need мощным ударом ноги отправляет то, что некогда ссало на угол дома, в жесткий нокаут.

Было судебное разбирательство по данному случаю. Ответственность за смерть повесили на кого-то из Управляющей Компании, которая обслуживала данный дом. Далее – репортаж на местном ТВ да и проведение в близлежащих школах открытого урока на тему безопасности жизнедеятельности. Спустя пару недель всем стало все равно на какого-то Леню и его нелепую смерть. Грубо говоря, люди и забыли, что был такой господин, который львиную часть своей жизни проводил в гараже.

#1

Но неужели его жизнь прошла прямо-таки бесследно? И совсем ничего не осталось. Ну, тут кое-какими формальностями поделимся: квартира, в которой он жил, принадлежала родителям, которые после ее освобождения в короткие сроки впустили туда квартирантов – двух студенток, одна из которых училась на третьем курсе мГУ (местного Государственного Университета) на факультете журналистики – короче, сочиняла корявые журнальные статейки для корявых любителей журнальных статеек. Звали ее Алина, по характеру – типичная меланхоличная вишко-тян с бледным макияжем, белыми крашенными волосами до плеч, зелеными глазами и ярко красной помадой. Ее худые и длинные пальцы украшал черный матовый маникюр, по форме ногтей – стилет. Алина всегда носила очки с глазницами круглой формы, хотя зрение у нее было отличное.

Вторую madame звали Евгения. Она тоже училась на 3 курсе факультета журналистики мГУ, только на другом направлении – военная журналистика. То ли это было связано с наставлениями не так давно умершего отца Евгении, который всю жизнь посвятил военной карьере, то ли это был ее самостоятельный выбор, а может наставления отца и породили ее якобы самостоятельный выбор – она училась именно в данной сфере, причем довольно успешно. В отличие от Алины, Женя обладала менее яркой внешностью – каштановые волосы с прической каре, минимум макияжа (в основном на глазах и с темно-синими оттенками, под цвет ее голубой радужки), маникюр на ее ногтях – большая редкость, а ежели он и был, то это просто покраска ногтей в какой-нибудь тусклый цвет без создания формы. При этом стиль ее одежды всегда был очень строгий, отдавал некоей официальностью – красивые белые или серые рубашки, темные жилетки, синеватое бархатное пальто, широкие черные штаны или длинная черная юбка с дорогими черными ботинками.

На многие вещи у девушек были противоположные взгляды: на парней, на феминизм, на роль искусства в установлении мирового порядка, на положение представителей ЛГБТ сообщества в нашем социуме, на нарушение прав человека, на организацию собственного досуга, в конце концов. Однако одна вещь их объединяла так крепко, что все непонимания и конфликты меркли при наличии этой связи – недовольство реальностью. Да, каждая из них представляла свою утопию, со своими высоконравственными законами, но ведь когда уходишь от реальности, зачастую фокусируешься не та то, куда уходишь, а на то, откуда уходишь. Поэтому