концепцию потерянного рая до конца доводить вовсе не обязательно – можно просто обматерить нынешний не-рай, а в критике многие жалобы сливаются в одну, которая представляет собой бесконечно текущий поток то ли ненависти, то ли нытья, то ли просто нереализованной сексуальной энергии. Когда ты молод, все кажется таким несправедливым и неправильным, потому что сказочные мечты совсем непохожи на то, что устали созерцать полные амбиций, неспящие уже пару ночей красивые глазки милых созданий. Конечно, с годами все проясняется, бытовой стоицизм в совокупности со здравым смыслом и эмоциональной зрелостью берут верх и человек смотрит уже другим взглядом – более циничным, но зато понимающим весь происходящий цирк. Но для этого цинизма необходимо пройти все стадии принятия серой реальности – от железобетонной готовности бороться с этим миром до полного растворения в нем. Циник – это смирившийся мечтатель.

Пока что Алина и Женя были на первой стадии. Конечно, и она у каждой из них проявлялась по-разному: Алина в своих статьях всячески критиковала нынешнюю государственную политику и призывала следовать европейским тенденциям во всех сферах общественной жизни; являясь гордой по натуре, она не всегда соблюдала этику журналиста, зачастую переходя на личные оскорбления и грубые жаргоны, правда, никто на это не обращал внимания, потому что людям, занимающим высокое положение на социальной лестнице, плохо слышно, что именно происходит в подвале.

Женя, которая была по характеру более консервативной, обвиняла мировые корпорации в негативном влиянии на общественное сознание. Зачастую она выступала на местных научных конференциях, где в пух и прах разносила антироссийские действия иностранных компаний, тем самым собирая нешуточные овации. Правда, от кого были эти овации? От тех, кто имеет миллионы долларов на швейцарских счетах и несколько особняков на побережье Атлантического океана?

Взрослым серьезным дядям и тетям насрать на идею, если в ней нет денежного содержания. Недвижимость и финансовые потоки привязали их к кормушке – тому месту, откуда идет долларовое течение. Все, чего они хотят, – это увеличения богатства, потому что абсолютно уверены в том, что в деньгах счастье. Тем не менее, никто из них не счастлив. Точнее, они были счастливы в давнем прошлом, когда только-только начали получать свои нешуточные дотации и покупать первые домики за границей. На ощущении былого кайфа они пытаются заработать больше денег, купить больше особняков, посадить себя к самым разным точкам планеты лишь бы получить еще раз ту дозу дофамина, которая однажды окрылила их. Но с каждым разом это все труднее и труднее.

Когда у тебя нет денег, а твоя недвижимость – это съемная квартира в ЖК с идиотским названием, можно баловать фантазию представлениями о справедливости, любви и правде – которые, безусловно, для каждого из нас будут означать разное.

Но ладно, к черту все эти долгие описания. Все равно характер девушек вы поймете сами. Обратимся к их беседе.

#2

Опять закат. Пятница. Съемная квартира.

Алина, долив в свой любимый бокал остатки красного полусладкого, флегматично пригубила его, оставив след ярко-красной помады. Посмотрев на него несколько секунд, как будто о чем-то думая, она повернулась вполоборота, слегка нагнулась и достала из-под стола салфетку. Посмотрев на идеально белое полотно, девушка уже была готова внести в этот холст свои особые краски. Прижав салфетку к губам и мечтательно закрыв глаза, Алина осталась в таком положении на три секунды, словно поймав ускользающий миг счастья. На салфетке остался четкий отпечаток губ девушки.

– Ну и зачем ты это сделала? – разнесся по квартире голос Жени, только что пришедшей с очередного собрания по организации собрания нового собрания.

– Вот и принесло душнилу! – закатив глаза куда-то на внутреннюю сторону головы, прошипела Алина. – Нравится мне, хочу остаться в истории этого дома хоть чем-то ярким.

– Да у нас скоро уже все салфетки будут твоими губами помечены. Это что, так альфа-самка обозначает свою готовность к спариванию или…

– Признаешь, значит, мое превосходство, молодец! Лучше расскажи, как дела в науке, м? – задала вопрос Алина, залпом выпив бокал.

– Быть первой в дивном новом мире я не хочу, поэтому добросовестно отдаю эту должность тебе. А вообще, советую тоже чем-то заняться, кроме засосов с салфетками – меня вот скоро печатают, моя статья произвела настоящий фурор! – сказала, сияя глазами, Женя. О любимой теме говорить всегда приятнее.

– Ты ж моя умница, ну-ка, дай поцелую, иди сюда, – широко улыбаясь и расставив руки для объятия, сказала Алина.

– Ну-ну, завидуешь, да? – слегка недоверчиво, но с улыбкой, полной нескрываемой доброты, отметила Женя, обнимая подругу и демонстрируя ей для горячего поцелуя свою левую щеку. Ближе к сердцу.

– С тобой, baby, я всегда искренняя как смерть! – звучно чмокнув Женю, рассмеялась Алина. Однако, после этого резко загрустила. – А я вот никак стих дописать не могу, представляешь. Мне для студенческих отрядов надо, попросили по старой дружбе, так сказать.

– Стихи… У каждой мысли должен быть овеществленный результат. Если это лишь нарисованные излияния в пустоту, то чего ради?

– А если у меня, кроме этой пустоты, ничего не осталось, а? Надо же хоть ее гирляндами разукрасить.

– Бред, Алина! Пустота только у мертвецов, а ты, кажется, жива! – Женя ущипнула подругу за нос, на что та артистически ахнула, но Женя продолжала. – Да не, я не то чтобы против… Просто если нет идеи, нет чего-то… ну, знаешь, великого, масштабного, в таком случаае стоит ли игра свечей, стоит ли тратить свои эмоции на зацикленную грусть?

– Женечка, ты вот такая серьезная, умная, а до сих пор не можешь понять, что каждый из нас сам определяет степень величия чего-либо. У тебя – патриотические мысли, у меня – плаксивые мечтания, – обращая взор в окно и садясь на подоконник, сказала Алина.

– Да были бы они твои, эти мечтания, а не навязанные кем-либо из-за бугра. Ладно, будем кушать?

– Закажем?

– Да.

– Можешь и за меня заплатить, пожалуйста! Мне Артем деньги уже сегодня к ночи скинет, я тебе все до копейки отдам, честно-честно! – сделав умоляющую интонацию, но не поворачиваясь от окна, сказала Алина.

– Ох уж твой новый бойфренд. Трахаешь его, наверное, тоже ты, а он потом, к ночи, кончить обещает?

– Мне тот цезарь с курочкой и йогурт с черникой. Ну и пирожок с вишней. И вообще, я стих пишу! Поэтому не мешай мне своими стебами.

– Ладно, творец, работай, не отвлекаю!

Алина следующие два часа сидела над стихотворением. Надо было написать что-то про грусть и конец целины. Типа, тяжело расставаться, хотим еще побыть дешевой рабочей силой. Лена, – командир отряда