Сезон был в разгаре, и званые ленчи, приемы и балы следовали один за другим.

Принц Уэльский дал понять, что теперь, когда маркиз вернулся, он должен регулярно появляться во дворце Мальборо.

Во время путешествия маркиз общался по большей части с обитателями британских посольств, где он останавливался, так как там было комфортнее, чем в гостиницах, и с жителями Непала. Он, правда, провел пару дней с махараджами, когда проезжал по Индии. В остальное же время он путешествовал в одиночестве. Последний вечер в Калькутте перед отъездом домой он провел в обществе наместника королевы.

— Не понимаю, Уинстентон, — сказал его высокопревосходительство, — зачем вам понадобилось так наказывать себя, предприняв столь рискованное, опасное и сложное путешествие?

—А мне очень понравилось, — ответил маркиз, и наместник рассмеялся.

—Что одному хорошо, другому — смерть! — заметил он. — Единственное, что могу сказать: я счастлив, что мне не довелось путешествовать вместе с вами!

Теперь, вернувшись домой, маркизу пришлось признать, что он почти забыл, насколько удобно спать на своей кровати и какие изысканные яства способен приготовить его повар-француз. Было приятно прокатиться утром на одной из своих прекрасных лошадей, которые сильно отличались от ленивых мулов Непала — единственно доступного средства передвижения, если не считать неуклюжих поездов, позволивших ему пересечь всю Индию.

Неудивительно, что он наслаждался нежным телом Локейди, изысканным ароматом ее духов и словами любви, которые она шептала во время поцелуев. Он так долго отказывал себе в подобном удовольствии!

Но теперь маркиз явно хмурился, разглядывая предмет, обнаруженный его камердинером. Будучи человеком осторожным, наблюдательным и проницательным, в своих путешествиях он довольно много узнал о колдовстве. Камешек, который нашел слуга, чем-то напоминал магический талисман. Такими пользовались на Гаити, чтобы вызвать любовь того, кто его носит. Это лишь укрепило маркиза в его подозрении, что Локейди Маршалл хочет выйти за него замуж. Теперь он припомнил, что каждый раз, когда они обедали вместе, она вставляла ему в петлицу орхидею. Ему казалось трогательным, что она так об этом заботится. Однако когда он уходил от нее, то всегда выбрасывал цветок. Ему просто не нравилось ходить с цветком в петлице. Припомнил маркиз и то, что орхидеи часто используют в различных возбуждающих любовных зельях. Само строение цветка таково, что во многих произведениях искусства он изображался как символ полового влечения, знак соития.

Маркиз почти уверился, что Локейди использует магию, чтобы привлечь его к себе. Он понятия не имел, насколько хорошо она разбирается в этом предмете, и ему даже в страшном сне не могло привидеться, что кто-то будет пытаться разжечь в нем любовь столь экзотическим способом. Поразмыслив над всем этим, маркиз еще больше забеспокоился. И не только из-за талисмана, который он держал сейчас в руке, и прочих особенностей любовных утех с Локейди. Он вдруг понял, что она пытается вторгнуться в его мысли.

Маркиз не раз подмечал, что, бывая с ней, он, казалось бы, в самый неподходящий момент вдруг задумывается о женитьбе, хотя уже давно, еще до встречи с Локейди, все для себя определил.

Несмотря на возражения, просьбы и призывы семьи к благоразумию, он решил не жениться как можно дольше. Во-первых, потому, что это неизбежно ограничило бы его стремление к путешествиям, которые нравились ему больше всего на свете. И во-вторых, хранить верность одной женщине, когда у него такой большой выбор, ему не хотелось.

Было бы глупо не знать себе цены. С его положением в обществе, его богатством, его внешностью он был желанным партнером для любой женщины. Маркиз прекрасно осознавал, что его долг — произвести на свет сына, наследника, и был готов к этому, но позже, не сейчас.

Сейчас же ему больше всего хотелось бы поехать в Непал или в какую-то другую не менее интересную и таинственную страну, не опасаясь упреков, что он не заботится о жене. Или, что еще хуже, если ему пришлось бы брать жену с собой!

Он часто думал и в шутку говорил, что в прошлой жизни он наверняка был исследователем и путешественником.

—Это, видимо, было в те времена, когда еще не все земли были открыты. По всей вероятности, я путешествовал по таким удивительным местам, как Тибет или дебри Африки. И возможно, даже предпринимал попытки добраться до Северного полюса. — Собеседники считали, что маркиз великолепный шутник, но сам он полагал, что в этой шутке есть какая-то доля истины.

Так или иначе, маркиз хотел оставаться холостым и никоим образом не желал быть опутанным узами брака.

Он быстро и решительно расставался с любой женщиной, от которой могла исходить подобная угроза для него. Глупо было с его стороны не сообразить, что Локейди не удовлетворяло положение жены пэра, который не мог похвастаться большим состоянием.

Маркиз не знал, каково было ее положение до того, как она вышла замуж. Возможно, лорд Маршалл оказался лучшим из ее поклонников, поэтому, несмотря на значительную разницу в возрасте, она вынуждена была принять его предложение. По крайней мере, это давало ей право появляться на открытии парламента и быть принятой в высшем свете.

Брак!

Маркиз вздрогнул при одном этом слове. Если уж он в конце концов и женится когда-нибудь, то уж точно не на женщине типа Локейди. Такой он не мог бы доверять, с такой вообще глаз нельзя спускать. Подумав об этом, он еще больше укрепился в мысли, что леди Маршалл хочет загнать его в ловушку.

И дело не только в амулете с Гаити и орхидеях. Он решил, что и блюда, которые он ел в доме Локейди, могли содержать какое-то возбуждающее вещество, из-за чего их соития становились такими страстными.

В свое время он относил это на счет долгого периода воздержания во время путешествия за границей или выпитого за обедом вина. Но теперь он в это уже не верил.

Глядя на маленький камешек на бюваре, маркиз вспомнил, что на Гаити любой колдун вуду способен изготовить магическое зелье. Снадобья составлялись из самых разных веществ. Самым страшным из них была кровь новорожденного младенца.

Погода стояла теплая, и в кабинете не разжигали камин. Потому маркиз зажег свечу на столе, которой пользовался, когда нужно было запечатать письмо.

Потом у него появилась идея получше. Он вспомнил, как кто-то говорил, что, если разобьешь зеркало, нужно бросить осколки в глубокий водоем. Тогда несчастья не будут преследовать тебя.

В тот момент маркиз посмеялся над таким суеверием, но позже сам убедился, что ни удача, ни неудача не станут сопутствовать человеку, если заговоренный предмет утонул.

«Я брошу его в озеро Серпентайн, — сказал себе маркиз. — Оттуда, со дна, он не будет грозить мне неприятностями».

Именно в этот момент он решил, что поедет в поместье. У него не было желания встречаться с Локейди. У нее могут возникнуть вопросы, с чем связана столь разительная перемена в их отношениях. Он не хотел более ни видеть ее, ни прикасаться к ней.