возрастов, мужчины, женщины, дети в простой серой или коричневой одежде с запахом и плетеной обуви, похожей на вьетнамки, головы их были покрыты тканью или маленькими тканевыми шапками.

— Кто эти странные люди?

— Неужели снова будет восстание?

— А ведь эту деревню только недавно восстановили после пожара!

— Эй, мы же просто заблудились! — мы с Машей были готовы провалиться сквозь землю от всего свалившегося на нас внимания.

— Разойдитесь! Пропустите! — сквозь толпу к нам протиснулся мужчина. Жестом он велел всем замолчать. — Не надо паниковать без причины!

Он повернулся к нам, уже не молодой, с проседями в черных волосах, с залегшими под глазами морщинами. Складки на шее делали его похожим на старую мудрую черепаху.

— Меня зовут Горо, я старейшина этой деревни, — представился местный житель. — Скажите, кто вы и откуда?

— Просто заблудившиеся путешественники… Да, можно сказать и так, — мы попытались объяснить ситуацию, не вдаваясь в подробности.

Лицо Горо не выражало недоверия, но и сказать, что наш ответ его удовлетворил, было нельзя.

— Я должен отвести вас в храм.

— Для чего?

— На всякий случай вы должны пройти церемонию очищения. Следуйте за мной.

Наши ноги гудели после незапланированной прогулки, но отказ идти определенно мог сработать против нас. Дорога оказалась более дальней, чем мы ожидали. Нашей целью было возвышение — не гора, но, скорее, холм — за деревней, на котором и стоял храм. Подниматься по склону, хоть и не очень крутому, было тяжеловато. К тому же, мы все еще несли наши вещи — не хотелось оставлять их в месте, полном незнакомых людей.

Мы подошли к воротам без дверей, представлявших собой лишь два столба с перекладиной наверху. У них нас встретил еще один незнакомый мужчина, носивший многослойные белые одежды и высокую шапку из накрахмаленной ткани, державшуюся на голове с помощью шнура, завязанного под подбородком. Они с Горо поприветствовали друг друга поклоном и некоторое время негромко разговаривали, после чего мужчина в белом попросил нас подойти и сказал:

— Я приветствую вас в этом святилище, посвященном богу Инари, покровителю плодородия и сельского хозяйства. Пройдите со мной в зал для молящихся, и мы начнем церемонию очищения.

Он поклонился. Мы Машей на всякий случай сделали то же самое.

— Извините, как к вам обращаться?

— Меня зовут Ито Манабу, я служитель этого святилища.

Мы прошли в ворота, поднялись по каменным ступеням и вышли на прямую дорогу. Манабу встал перед нами и указал в сторону, не вынимая руки из широкого рукава, собранного алым шнурком. Там стоял колодец, навес над ним был украшен толстой соломенной веревкой, с которой свисали зигзагообразные ленты.

— Что случилось? — спросила я.

Священник взял ковш с края бадьи, зачерпнул воды и подал нам. Я взяла посудину и сделала глоток.

— Спасибо, очень вкусная вода.

Манабу хлопнул себя рукой по лбу.

— Вас просили прополоскать рот и омыть руки, — подсказал старейшина деревни, и добавил, что начинать нужно непременно с левой.

Мы сделали то, что от нас требовалось, затем пошли за Манабу на церемонию очищения. Горо пообещал ждать снаружи. Нас провели по дороге, вдоль которой стояли трёхногие каменные фонари. На храмовой территории было несколько зданий, построенных в одном стиле: с выкрашенными в красный цвет стенами и двускатными крышами с украшением в виде поперечных бревен на коньке. Перед входом нас попросили снять обувь. Мы послушались, ожидая, что нашим светлым носкам придет конец, но пол оказался на удивление чистым. Внутри помещение было простым, без окон, и опрятным, с несколькими узкими скамейками вдоль стен и бумажными фонарями под потолком. Манабу взял деревянный жезл с лентами из бумаги и поочередно потряс им над нами, нараспев читая молитвы.

— Не хотите ли сделать пожертвование? — спросил священник, когда незатейливый ритуал подошел к концу.

— Можно попробовать, — пожала плечами я, глянув на Машу и дождавшись ее одобрительного кивка.

Нас вывели на улицу и проводили в другое здание, где указали на специальный шкафчик. Я распаковала пряники, полученные ранее от Дианы, взяла один и оставила на полочке рядом с другими свое нехитрое пожертвование. Там были вещи разной степени ценности, от мешочков с рисом до зеркал в драгоценной оправе. По всей видимости, сюда приходили не только деревенские жители, но и люди посостоятельнее.

Наконец, мы вернулись к воротам храма, где действительно ждал Горо. Он кивнул нам и пошел впереди. Обратная дорога была полегче, потому что шла «под гору».

— Горо… извините, Горо-сэнсэй, много ли путешественников проходят через эти места? — спросила я. — Мы оставили пожертвование и увидели много разнообразных вещей на алтаре.

— Можно просто: Горо-сан, — разрешил наш сопровождающий. — Раньше эта деревня была намного больше, и часто паломники приходили к местной святыне Инари-камисама, пока не случился пожар два года назад. Деревню восстановили, но теперь здесь редко ступает нога путешественника. Господин, владеющий этой землей, Окада Ёшикэзу-сама, регулярно приезжает посмотреть, как идут дела у местных крестьян.

— И что же за человек ваш господин? Можем ли мы увидеть его? — поинтересовалась Маша.

— Богатый самурай, известный своей силой и вспыльчивым характером. Чтобы увидеть его, вам нужно ехать в город Камакура, столицу.

— Далеко?

— Нет, в этой же провинции Сагами, в трёх ри отсюда.

Остаток пути мы молчали. Приблизившись к деревне, увидели, что у окружавшего ее частокола царило оживление. Бедные местные жители — не успели привыкнуть к нам, а уже еще что-то случилось!

Крестьяне толпились у повозки с запряженным быком, из которой вышли два человека. Один из них, лет чуть за тридцать, был похож на богатого господина, не очень рослый, но казался крупным из-за широких плеч. На нем была высокая шапка из накрахмаленного шелка, темно-зеленого цвета верхняя одежда с круглым воротом, длиной до колен, почти полностью закрывавшая широкие, пурпурные с золотистым оттенком штаны, деревянная обувь на двойном каблуке, похожая на пару маленьких лавочек, в руке — простой бумажный веер. Справа от него шел парень, на вид — не старше нас с Машей, одетый в простую коричневую рубашку с запахом, закрепленным шнурком, с собранными на шнурах рукавами, и широкие плиссированные штаны. Ниже пояса у него висел длинный изогнутый меч.

— Кто это? Что происходит? — я взглянула на Горо в надежде получить ответ.

— Окада-сама приехал! — сказал старейшина деревни. — Простите, я оставлю вас.

Он поклонился и пошел отчитываться начальству.

— Надо же! Помянули дождик — вот тебе и тучки, — хмыкнула Маша.

И мы обе устремили взгляд на местного феодала.

— Где старейшина деревни? — обведя простолюдинов взглядом, требовательно спросил Окада.

— Его нет, он ушел в храм, — раздался в толпе чей-то голос. — Его