– В этом году тебе исполняется тридцать пять, Гриффи.

– Да. Из чего следует, что я несколько староват, чтобы продолжать звать меня Гриффи.

– И, что еще важнее, мне уже пятьдесят восемь, а значит, необходимо обзавестись внуками до того, как сойду в могилу. До того, как мы оба станем старыми и дряхлыми.

Грифф расхохотался.

– Если бы преклонные годы могли заставить тебя угомониться, я был бы только счастлив. Скажи, что мне сделать, чтобы старость тебя одолела?

– Не дождешься, – с насмешливым блеском в глазах парировала герцогиня.

Грифф вздохнул. Мать есть мать, и другой такой женщины не сыскать во всей Англии. Господь, как видно, изваял ее по особому образцу. Подобно драгоценным камням, что так ей полюбились, она представляла собой уникальную комбинацию внешнего лоска и внутреннего огня.

Большую часть года мать и сын жили порознь – лишь на время лондонского сезона Грифф перебирался в семейный особняк. И, как показала жизнь, даже несколько месяцев в году под одной крышей с матерью были для него испытанием.

– Я долго терпела, – продолжала гнуть свое герцогиня. – Но теперь отчаялась. Ты должен жениться, причем в ближайшее время. Я находила для тебя самых завидных столичных невест: красавиц, умниц – но ни одна не смогла тебя соблазнить. И тогда мне стало ясно, что не в качестве дело, а в количестве.

– В количестве? Ты толкаешь меня в секту, где мужчины могут иметь жен сколько угодно?

– Не говори глупости!

– А я-то понадеялся…

– Ты несносен! – чуть заметно, как положено герцогине, скривив губы, констатировала мать.

– Спасибо. Я очень стараюсь.

– Это заметно. Если бы ты только прикладывал столько стараний к чему-то иному.

Грифф закрыл глаза. Скучнее и утомительнее разговора, чем диспут, начинающийся с вопроса матери: «Когда ты женишься?» – был лишь один – под общим названием «Ты одно сплошное разочарование». Только в этой семье «сплошным разочарованием» считался тот, кто осуществлял грамотное и эффективное управление гигантским состоянием, включавшим шесть поместий, несколько сотен наемных работников и тысячи арендаторов. С точки зрения большинства его успехи впечатляли, но Халфордам этого было мало. Для того чтобы добиться признания в собственной семье, надо по меньшей мере реформировать парламент или найти новые торговые пути в Патагонию. А без этого – увольте, никакие заслуги не в счет.

Гриффин устремил взгляд в окно. Пейзаж изменился – не иначе какой-то захолустный городок. Грифф опустил оконное стекло. Воздух пах морем и зеленью.

– Очень симпатичное местечко, – констатировала герцогиня. – Опрятное и тихое. Могу понять, почему оно так полюбилось молодым леди.

Карета остановилась в центре городка возле сквера, разбитого перед старинной церковью. Грифф высунул голову в окно и огляделся. Городок слишком маленький, чтобы быть Брайтоном или…

– Одну минуту, – сказал он, кое-что заподозрив.

Не может быть, чтобы она привезла его в…

Нет, это слишком даже для его матери.

Лакей в ливрее открыл дверь кареты.

– Добрый день, ваша светлость. Мы в Спиндл-Коув.

– Вот досада!

Когда нарядная карета с помпой въехала на главную улицу, Полина не удостоила ее и взглядом. Мало ли вот таких роскошных экипажей каждый день въезжает в их городок, привозя сюда на отдых знатных дамочек, которые твердо верят в то, что неделька-другая в Спиндл-Коув поможет затянуться сердечным ранам лучше, чем любые патентованные мази.

Впрочем, Полина не принадлежала ни к какому знатному роду, и проблемы барышень-аристократок, касающиеся то ли подмоченной репутации, то ли завышенной самооценки, не омрачали ее существования. Полина была девушкой практичной, и прямо сейчас настроение ей подпортил забрызганный подол – результат того, что она, задумавшись, проглядела лужу, а обнаружила свою ошибку лишь после того, как в нее наступила.

Существовала и еще одна причина для огорчения: глаза ее сестры – уже второй раз за утро – были на мокром месте.

– Список, – дрожащими губами произнесла Даниэла. – Его здесь нет.

Вот черт. Возвращаться на ферму времени нет: через пару минут она должна приступить к работе в таверне. Опаздывать нельзя – сегодня воскресенье, день, когда прибывшие из столицы знатные дамы традиционно устраивают посиделки в «Быке и цветке». В воскресенье самая работа. Мистер Фосбери, хозяин таверны, попусту не придирается, но за опоздание удержит из зарплаты и отец непременно заметит разницу.

Даниэла со слезами на глазах лихорадочно рылась в кармане.

– Его у меня нет, нет!

– Не беда. Я и так все помню. – Полина стряхнула грязные капли с подола и принялась вслух считать, мысленно ставя галочки в списке: – Изюм – раз, суровая нитка – два, еще немного мочала. Ах да, и алюминиевые квасцы – мать добавляет их в рассол, чтобы огурцы хрустели.

В единственной лавке Спиндл-Коув яблоку негде было упасть. В то время как столичные дамочки встречались по воскресеньям в таверне, горожане попроще приходили в лавку поболтать, а заодно и пополнить запасы круп и прочего. Окрестные фермеры и крестьяне выбирались в Спиндл-Коув не чаще раза в неделю. Миссис Уитли, престарелая вдова, к примеру, покидала свой покосившийся дом на ферме в паре милях от городка лишь для того, чтобы приобрести засахаренные фрукты и горькую настойку, которую считала лекарством от всех болезней. Неприветливая старуха недовольно фыркнула: ей пришлось потесниться, чтобы пропустить Полину и Даниэлу в лавку.

Салли Брайт, хозяйка лавки, трудилась не покладая рук, обслуживая покупателей, и ее младший брат Руфус, такой же светловолосый, как и сестра, носился, словно челнок, в кладовую и обратно.

К счастью, сестры Симмз дружили с Брайтами всю жизнь, и потому им не пришлось стоять в очереди в ожидании, пока их обслужат.

– Вытащи яйца из корзины, – велела сестре Полина. – Я принесу мочала и ниток со склада, а ты возьми изюму и квасцов. Две меры изюму, одну квасцов.

Даниэла осторожно поставила корзинку с коричневыми в крапинку яйцами на прилавок и направилась к стоявшим в ряд ларям. Шевеля от усердия губами, она отыскала взглядом ящик с надписью «изюм», и сосредоточенно насупив брови, сделала из оберточной бумаги кулек в виде конуса, потом зачерпнула изюм совком.

Убедившись, что сестра принялась за выполнение задания, Полина зашла в кладовую, а когда вернулась, Даниэла ждала ее с двумя кульками в руках.

– Слишком много квасцов, – сказала Полина. – Надо было взять одну меру, а не две.

– О нет! Я снова все напутала!

– Ничего страшного, – постаралась справиться с раздражением сестра. – Просто верни лишнюю меру обратно.

Полина перехватила глумливую ухмылку миссис Уитли, и обида в который раз сдавила сердце. Что сделала этой гнусной старухе бедная Даниэла?