– Ты сможешь стоять? – тихо спросил Стел.

Вместо ответа она всхлипнула и сама потянулась ногами к брусчатке. Стел вытащил у нее из-за пояса нож, молча перерезал веревку и столкнул камень в воду. Гулко ухнуло, волны с утробным всплеском разбили рыжие отблески фонарей. Несостоявшаяся самоубийца мелко дрожала и оцепенело смотрела на пруд. Стел укутал ее шерстяным плащом и не спеша повел к лавочке под каштанами, где они долго сидели обнявшись, молчали и мерзли. Пороша засыпала слякоть, и любые слова казались лишними.

– Меня зовут Рани, – ее сиплый голос вырвал Стела из забытья. – И я не знаю, зачем ты мне помешал.

– С этим мы разберемся позже, – Стел удивился внезапной уверенности в собственном голосе. – А пока давай просто согреемся. Здесь неподалеку есть тихое местечко – «Белый кот»…

– Нет! – она подавилась всхлипом и отчаянно замотала головой.

Он с трудом удержался от лишних вопросов.

– Нет – значит нет. Тогда… – Стел задумался лишь на мгновение: матушка, конечно, ждала тихого семейного вечера, но он все равно уже безнадежно опоздал, да и выбора нет. – Идем ко мне?

Рани напрягла спину и отстранилась.

– Выдумаешь тоже! – расхохотался Стел, когда понял, чего она боится. – Дома матушка и поминальный ужин. Сегодня отцу исполнилось бы сорок семь.

– Помер? – она недоверчиво скосила глаза.

Стел пропустил ее грубость и кивнул:

– Девятнадцать лет назад.

Они помолчали. Зеленоватая вода ловила отсветы фонарей, сугробы таяли грязной кашей. Весна запаздывала. Девятнадцать лет назад этот день выдался совершенно другим. Светило солнце и бликовало на новеньких ботинках, которыми пятилетний Стел нарочито громко топал по садовым дорожкам, прислушиваясь к отзвукам. Матушка развешивала к вечеру лампы с праздничными свечами и готовила ужин для полусотни гостей. Сегодня она зажжет только одну свечу: поминальную, с чабрецом.

– И зачем там я?

Стел вздохнул, резко поднялся и протянул ей руку.

– А это уже не твоя забота.

Она задумалась, а потом сжала его ладонь ледяными пальцами.

Торопливые шаги Стела эхом разносились по пустой аллее. Рани семенила следом, низко опустив подбородок. Ветви отбрасывали ломкие тени на брусчатку и белесые от изморози лавки. Вдалеке гулко цокнуло. Затем еще. И еще раз. Послышались низкие голоса. Прежде чем Стел успел сообразить, Рани толкнула его в колючие заросли ежевики и сама нырнула следом.

– Ты чего? – прошептал Стел, но она зажала ему рот и коротко кивнула на отряд рыцарей.

– Нельзя, чтобы они меня видели, – прошипела Рани.

Стел беззвучно выругался. Все было бы куда проще объяснить, если бы они не сидели в канаве, а спокойно продолжали идти. С колючих веток за шиворот стекали капли, колени уткнулись в грязный сугроб – и чулки тут же намокли. Подходящее место для учителя Школы магии Ерихема!

– Эй, кто там прячется? – голос рыцаря показался Стелу знакомым.

Ветви заплясали в кругу желтого света, и появилось широкое лицо и седые усы дядюшки Натана. Как назло патруль возглавлял наставник отца и давний друг семьи!

– Скользкая обочина и моя неловкость творят воистину чудеса, – нарочито громко рассмеялся Стел и выбрался обратно на дорожку.

– Стел? – мохнатые брови Натана сморщили лоб. – Что ты здесь делаешь?

– Зашел по дороге домой проведать памятные места. Сегодня годовщина…

– День рождения Грета, точно-точно. Как поживает Лесса?

– С матушкой все в порядке, вот только меня, должно быть, заждалась, – Стел переминался с ноги на ногу, показывая, что спешит.

– Да, что-то ты, дружок, припозднился, – Натан нахмурился и пригладил усы. – Я бы должен сопроводить тебя в храм для вечерней молитвы…

– С каких это пор рыцари сопровождают прихожан на службы?

– Да приказ этот новый… – вздохнул рыцарь. – Теперь собираем бродяжек в подворотнях да следим, чтобы никто не пропускал молитвы. Будто у нас других дел нету!

– Скучно? – сочувственно кивнул Стел.

Натан ухмыльнулся, в лукавых глазах мелькнули отблески фонаря.

– Ничего, скоро я отправляюсь в настоящий поход, как тогда с Гретом… тряхнем стариной!

– Поход? – оживился Стел, на миг в нем всколыхнулись детские мечты о рыцарстве, которые исчезли из его жизни после смерти отца. – И куда же?

– Все тебе расскажи, – старый рыцарь наклонился к Стелу и приятельски похлопал его по плечу.

Позади хрустнула ветка, и по спине молодого человека скатились капельки холодного пота.

– А кто там еще с тобой? – Натан приподнял фонарь.

Не хватало только слухов, что он путается с бродяжками!

Стел обернулся. Будто от ветра покачивались колючие ветви ежевики. Отсветом блеснула коробочка для курительной травы. Рани не было.

– Никого, – Стел заставил свой голос звучать ровно, как ни в чем не бывало наклонился за коробочкой и сунул ее в карман. – Мы хотели поужинать вдвоем, но, я уверен, матушка будет рада, если ты присоединишься к нам в этот вечер, – он вложил в голос лишь толику магии.

Натан подозрительно хмыкнул, но фонарь все же опустил.

– Нет, сынок, работа, как видишь, – пробормотал он и запрыгнул в седло. – Ладно, бывай. И обними за меня Лессу!

– Ты хоть зайди до этого похода, матушка будет рада! – крикнул Стел ему в спину.

– Постараюсь, если успею… – Натан уже не обернулся.

Когда гулкие шаги отряда стихли, Стел бросился обратно в кусты и сдавленно позвал:

– Рани…

Тишина.

Опять топиться? Сжав зубы до скрежета, он запалил магический светлячок и внимательно вгляделся в грязь. Отпечаток ступни, смазанный коленкой след, клок мешковины на ветке. Стел мысленно выругался и полез в заросли. Далеко уйти она не могла.

За окном протяжно взвыл горн. Сиплый звук просочился в дверные щели, заглушая треск домашнего очага.

Мирта вздрогнула, нож замер над буханкой хлеба.

– Что это? – спросила она.

– Призыв к вечерней молитве, – Рокот пристально посмотрел на жену. – Новый приказ Ериха Великого. Глашатаи весь день кричали на рыночной площади, а рыцарям я объявлял лично.

– Мог бы и мне объявить, – Мирта поджала нижнюю губу и продолжила медленно резать хлеб. Ее маленький рот с возрастом стал суховатым, исчертился морщинками, но глаза все так же живо горели из-под опущенных ресниц. Темные кудри как в юности падали на лицо, отчего она привычно и мягко щурилась. Да, раньше не пестрела проседь, не сутулились плечи, талия была тоньше… но разве это важно?