– Уничтожь ключи, – прошипел Вьюрок ему на ухо.

Стел упрямо мотнул головой, в который раз отвечая:

– Нет, прежде я должен в них разобраться.

Вьюрок долго смотрел ему в глаза и затем медленно кивнул.

– Удачи тебе, городской маг, и до встречи.

– Идем с нами, – внезапно для самого себя позвал Стел, но Вьюрок отрицательно покачал головой:

– Нет, не теперь. Но уверен, мы еще встретимся, – и указал за его плечо: – А вон и твоя ведунья!

Стел обернулся – среди деревьев и вправду мелькнула тень.

– Мне пора?

Вьюрка уже не было.

Стел вздохнул и пошел за Белянкой.

От земли пахло хвоей. Кисло-сладко, протяжно. Солнце, просеянное листвой, слепило, бликами рассыпаясь по ресницам, мерцало на прозрачно-медовой чешуе сосен и пятнами света впитывалось в тропу. Впереди, за поваленным замшелым стволом, темнел силуэт. Штаны собрались складками у сапог, рубаха мешковато свисала с плеч. Из-под повязки на голове выбился светлый локон. Девушка замерла, обернулась и махнула рукой.

Стел боялся дышать. Боялся спугнуть видение из часовни, пришедшее к нему больше жизни назад. Мир загустел и вязко струился золотом. Посвистывали птицы невесомым стаккато, шуршала под ветром увязшая в траве листва. Стел впитывал мгновение по капле и не верил слезящимся глазам.

Он ошибся. В часовне Сарим показал ему Белянку, а Стел принял ее за Рани и не заметил длинную светлую прядь. Сбылось бы это видение, убеди он Рани остаться в городах? Осталась бы она жива? Теперь не узнать.

– Ты идешь? – негромко позвала лесная ведунья.

Стел кивнул и медленно двинулся, боясь разрушить сбывшееся волшебство. Нет, несмотря на одежду, Белянка сильно отличалась от Рани: глядела открыто, прямо, из серых глаз будто струился свет и кутал прозрачным ореолом широковатые плечи, прямую спину. Она походила на росчерк перьевого облака: по-юношески угловатая, но в то же время нежная, легкая. Вздрагивали золоченные закатом ресницы, незаметные брови сливались с высоким лбом, мягкие губы сложились в грустной полуулыбке.

Он ведет ее за собой. Начинает раскручивать новый круг, повторяя старые ошибки.

Но выбора нет, и на каждом обороте остается лишь верить, что уж в этот-то раз ты все сделаешь верно.