– Ты веришь в это дело? – тихо спросила Мирта.

Рокот долго молчал, провожая взглядом капли дождя.

– Как Лилу? – вместо ответа спросил он.

– Лучше. Согрелась и крепко уснула, – без дрожи в голосе ответила Мирта.

– Я обязательно вернусь.

Мирта крепко прижалась к его спине и обняла доверчиво, как только что обнимала Лилу.

– Ничего никому не говори, – по слогам повторил Рокот.

Взмах березовой метлы – лежалая трава в сторону, взмах – и чернеет земляной пол. Заметная работа всегда радовала Белянку: куда веселее убирать, когда сора скопилось много. А уж наряжать избу первоцветами в канун Нового лета – одно удовольствие!

Пахло небом. Сырой ветер, напоенный талой водой, рвался в раскрытые ставни, надувал штопаные занавески. На перемете раскачивались пучки трав, завывали щели между рассохшихся за зиму бревен. Подхватив левой рукой кадушку с водой, Белянка плеснула через край и продолжила мести.

– Эй, подол зальешь! – Ласка подняла босые ноги на лавку и подтянула зеленый сарафан, расшитый понизу желтыми одуванчиками. – Подарок матушки, к празднику!

Подарок матушки…

Матушка Белянки лет десять назад ушла на запад. Отец погоревал-погоревал да и отдал дочку в ученицы тетушке Мухомор, а сына Ловкого воспитал сам – с мальчишкой-то яснее. Белянка здесь выросла, но домом избушка ведуньи ей так и не стала.

Ласка продолжила с упоением расчесываться: глубоко разделяя гребнем смоляные пряди, плавно проводила до кончиков, потом вскидывала острый локоть – и волосы густой волной укрывали спину, а она снова поднимала гребень к затылку. Белянка невольно залюбовалась: брови изгибаются коромыслами, ресницы трепещут крыльями бабочки, а на подбородке такая мягкая ямочка… У самой-то ни бровей, ни ресниц не сыскать – светлые, как пересохшая солома.

– Что уставилась глазами побитой собаки? – задрала нос Ласка и усмехнулась.

Будто она тут хозяйка! Раз младшенькая Боровиковых, которых полдеревни, то можно зарываться?

– Тетушка Мухомор тебя просила на стол накрыть, – осторожно напомнила Белянка.

Ласка скривилась, а потом вдруг приторно улыбнулась:

– Скажи, Белка, а с кем ты собралась на празднике танцевать?

Щеки запылали, и Белянка отвела взгляд. Вцепившись в метлу, она принялась остервенело драть земляной пол. Завтра день встречи Нового лета и ее первые танцы. Ласка уже два лета танцует в круге костров, и оба раза ее приглашали парни под балладу о тех, кто даже на запад ушли вместе. На что надеялись? Ученицы ведуньи обречены на одиночество и ни с кем не могут обручиться, не бросив волшбу. А разве ее бросишь? Это как дышать перестать.

– Не пойду я, – буркнула Белянка, вжимая голову в плечи.

– Глупость какая! – фыркнула Ласка и легко вскочила с лавки, подбирая подол. – А я в этот раз отвечу поцелуем.

– Поцелуем? – ахнула Белянка. – Разве ты знаешь, кто тебя пригласит?

– Это вся деревня знает, дурочка! – усмехнулась Ласка и закружила Белянку по мокрому полу, а потом резко остановилась и склонила голову набок. – Ведь и тебя можно сделать миленькой. Подчернить ресницы, подрумянить губы да волосы попышнее уложить…

Белянка нахмурилась. Что-то тут неладно: сколько лет бок о бок прожили, но помощи от нее никогда не было.

– Не веришь – и правильно! – Ласка сощурилась. – Обмен такой: я тебя к празднику наряжаю, а ты за меня сегодня по дому: на стол там накрыть или что еще просила наша грымза…

– По рукам! – поспешно выпалила Белянка.

– Ха! Вот ты и попалась! – больно ткнула ее пальцем в грудь Ласка. – Хочешь кому-то понравиться? Говори кому!

Стрелок. Она хочет танцевать со Стрелком. Немногим старше Ловкого, Стрелок уже который год Отец деревни. И пусть мужики постарше косятся – мол, мальчишка и вся заслуга его в том, что единственным сыном остался у Серого, Белянка точно знала, что именно он – лучший Отец деревни, справедливый и сильный, настоящий сын Леса. И именно потому ученица ведуньи ему не пара: он в ответе за всю деревню. Да и девчонки за ним бегают стаями, есть из кого выбрать.

– Да не красней ты как мухомор, подыщем мы тебе паренька. – Растопырив пальцы, Ласка положила руку на макушку Белянки и взлохматила косу, в лицо полезли светлые волоски. – Вон Русак, чем не парень? Рыжий, что твой братец, и такой же шуганый, как ты. Он уже танцует в это лето или еще не дорос?

Белянка вывернулась из-под ее цепкой руки и отскочила в сторону.

– Не нужен мне Русак! – прошипела она сквозь стиснутые зубы.

– Что за шум? – дверной проем загородила тетушка Мухомор. Круглые щеки раскраснелись, на груди распахнулась меховая безрукавка, от широких бедер расходилась пестрыми клиньями юбка. – Там совсем уж весна – жарко! – тяжело вздохнула ведунья и ввалилась в избу.

– Мы как раз к завтрашним танцам и готовимся, – нашлась Ласка и мило улыбнулась.

– Нечего вам там делать! – тетушка Мухомор сняла красный платок и поправила серую с проседью косу, закрученную по голове. Белянка с детства восхищалась, как ведунья управляется со своими волосами до пят.

– В старости насидимся на лавках! – огрызнулась Ласка и вновь подхватила гребень.

Тетушка Мухомор проворно щелкнула ее по носу. Белянка даже зажмурилась, зная, как это больно.

– Не огрызайся, егоза! Хватит хвост начесывать, почему на стол не накрыла?

– Так я подмела, а Белка вон уже кружки несет, – она пристально посмотрела на Белянку, и та послушно потянулась к полке.

Следом за тетушкой Мухомор вошла Горлица, старшая ученица. Плотно закрыла за собой дверь, повесила тулуп на крюк и, едва сполоснув руки и лицо, занялась у очага: подкинула щепы, чисто вымела плоский камень, натерла жиром, достала с опары тесто, и скоро запахло свежими лепешками. По обыкновению безмолвная Горлица проворно переворачивала румяные кругляши, спокойно и выверенно. Не ссутулится, нагибаясь над очагом, не вскрикнет, случайно коснувшись огня, не улыбнется заслуженной похвале.

После завтрака тетушка Мухомор вытащила связку оберегов. Белянка пригляделась – охотничьи: колючки чертополоха, перья ястреба и клыки вепря, сплетенные кожаными шнурками, чтобы стрелы были меткими, глаза зоркими, руки сильными.

– Белянка, отнеси это Стрелку, – попросила ведунья.

В груди гулко ухнуло, и часто-часто застучало в ушах.

– Я могу отнести! – подскочила Ласка.

Белянка стиснула зубы, но ее спасла тетушка Мухомор:

– А тебя матушка домой просила зайти. Мы с Горлицей только оттуда, что-то козы у Боровиковых запаршивели.

Ласка поджала губы, а Белянка с радостью забрала обереги, накинула тулуп и выбежала за дверь. Раскинув руки, она поднялась на цыпочки – скрипнул старый порог – и зажмурилась. В грудь ворвался запах хвои и влажной земли. По ресницам рассыпалось веером радуг солнце.