и фотографируются со мной. Как с диковинной зверушкой, — девушка закрыла глаза. — Но когда со мной случилась беда, никто не захотел прийти на помощь.

— Вы в беде, — уточнил я. — И вы обратились ко мне за помощью.

— Верно, — Регина открыла глаза и посмотрела прямо в мои. — Вы помогаете тем, кого в этой стране считают людьми второго сорта. Не откажите мне в этом…

Я и сам не понял, как девушка взобралась на мои колени. Ее ладони обвили мою шею, высокая грудь в провокационном вырезе декольте вдруг оказалась очень близко. Платье было невесомым и сквозь него ощущалась теплая кожа. А аромат духов удушающе густым облаком накрыл меня. И я чихнул. Громко и так энергично, что голова мотнулась и мой лоб едва не ударил гостью в переносицу. Та отшатнулась от меня и чуть было не свалилась на пол. Но в последний момент я успел ухватить ее за талию.

— Павел… Филиппович… — выдохнула она, не решаясь двигаться.

— Хочу вас предупредить, Регина. Если вы продолжите, то не сможете стать моей клиенткой.

— Почему? — робко уточнила она.

— Деловая этика не позволит мне стать вашим защитником.

Эти слова я выдавил из себя с превеликим трудом. Девушка была такой манящей, что мне до зубовного скрежета хотелось забыть обо всем и…

— Простите, Павел Филиппович, — произнесла певица и неловко соскользнула с моих коленей.

— Все в порядке.

— Простите, — повторила девушка и попятилась. — Я такая глупая.

— Все в порядке.

— Вы теперь решите, что я недостойная и развязная. И… я совсем не в вашем вкусе…

Я поднялся на ноги и преодолел расстояние между нами за пару шагов. Обхватил девушку за плечи и крепко сжал. Я не хотел женских истерик и слез. И больше всего я не желал, чтобы она надумала сбежать отсюда, забыв о здравом смысле.

— Вы невероятно красивая, — негромко заговорил я. — Только сумасшедший отказался бы от счастья касаться вас. Слышать ваш голос и вдыхать аромат вашей кожи.

Глаза Регины расширились, губы приоткрылись.

— От звука вашего голоса сердце буквально замирает в груди. И я хочу, чтобы вы знали об этом.

— Павел… Филиппович, — с вопросительной интонацией произнесла она.

— Но я окажусь подонком, если вместо оказания помощи, воспользуюсь вашим отчаянным положением. Я не прощу себе этой слабости. И вы не простите мне.

— Мне нужна ваша помощь, — шепнула девушка и всхлипнула.

— И я вам ее окажу, Регина. Я стану вашим адвокатом.

— Защитником, — она смущенно улыбнулась и подалась ко мне, обнимая. — Простите. Я очень боялась, что вы мне откажете.

— Регина. Прошу… — я понял, что еще немного и она заметит мою заинтересованность в более близком общении.

К счастью, девушка отстранилась и шмыгнула носом. Я вынул платок и протянул его гостье. Регина вытерла тканью уголок глаза и попыталась мне ее вернуть.

— Оставьте, — предложил я. — И давайте обсудим наши с вами дела.

— Теперь уже наши, — несмело улыбнулась певица.

Я подумал, что даже слезы не сделали ее непривлекательной.

— Расскажите, что у вас случилось.

Регина вернулась на диван и накинула на себя плед. Теперь она не пыталась произвести на меня впечатление, но от этого показалась намного приятнее.

— Меня хотят убить, — совершенно спокойно сообщила мне девушка.

— Кто? — я нахмурился.

— Я не знаю, — она пожала плечами. — Но несколько раз меня пытались похитить. Воровали ключи от квартиры, которую я снимаю. Недавно хотели затащить в машину, но негодяев спугнули жандармы, которые на мою удачу оказались в нужном месте.

— Ваши поклонники могут быть навязчивыми, — предположил я.

— Вы правы. Я давно уже в этой профессии, — голос девушки стал немного выше и мне послышалась в нем какая-то странная мягкость. — Училась в консерватории, только благодаря своему голосу. И не понаслышке знаю, какими жестокими бывают люди. Меня ненавидели мои коллеги. И вчерашние ценители таланта тоже.

— Есть имена вчерашних ценителей?

Регина закусила губу и посмотрела в потолок.

— Многие аристократы пытались сделать меня своей фавориткой. Мне повезло с директором. Он взял меня под защиту и не позволял пойти по рукам.

— Понятно, — я кивнул.

— Я всегда понимала, что делает он это не по доброте душевной. Вся выгода в том, что невинная девушка со временем выросла в цене.

От того как цинично это прозвучало, стало не по себе. Регина бросила на меня раненый взгляд, но не увидела на моем лице презрения.

— Мне был подобран хороший хозяин, — гостья опустила взгляд и ее голос стал глухим, — он был со мной добр. Наши отношения были тайными, но он помог мне занять место в опере. Он обеспечил мне карьеру, о которой другие могли только мечтать.

— Вы очень талантливы, — заметил я.

— Поверьте, таких одаренных в каждом ресторане и в подземных переходах много, — возразила девушка. — Для того чтобы стать знаменитой и востребованной нужны связи. Так что мне повезло.

Она взяла чашку с чаем и отпила немного.

— Ваш меценат больше не с вами? — спросил я.

— Он умер, — прохладно сообщила Регина. — И я подозреваю, что это произошло не случайно. Хотя доказательств этому нет.

— Думаете, это как-то связано с вами? — предположил я.

— Так полагать слишком самонадеянно, — собеседница склонила голову к плечу. — Но я и впрямь так думаю. Сразу после смерти моего хозяина директор принялся искать мне другого. У него свои методы. И я выступала на разных мероприятиях, якобы в целях рекламы.

— И что вас смутило? — я постарался, чтобы мой голос звучал уверенно.

Однако мне было гадко от мысли, что девушкой торговали, словно она была вещью.

— На каждом выступлении появлялся тайный меценат, который давал окружающим понять, что на меня у него есть планы.

— Те ландыши? — догадался я.

— Одна из его последних выходок, которая уже равна открытому заявлению прав на меня.

— Вы не знаете, кто этот человек?

— Даже не догадываюсь, — певица потерла переносицу. — Это сводит меня с ума.

— И как я понял, вы считаете, что этот незнакомец хочет вашей смерти.

Девушка замерла, а потом принялась мять край пледа.

— Я точно знаю, что он меня убьет.

— Откуда такая уверенность? — проникновенно произнес я. — Вы можете мне сказать правду. Обещаю, что не предам ваше доверие.

— Я простолюдинка. Родилась в обычной рабочей семье и никакой силы во мне нет. Совсем ни капельки, — девушка крутила на пальце кольцо с крупным лабрадором. — В моей семье есть странности, которые мы тщательно скрывали.

— О чем речь?

— Моя бабушка видела сны, которые потом сбывались. И мама тоже, хотя она не любила об этом говорить, — Регина избегала смотреть мне в глаза. — Это ненормально. Я знаю, что это не сила, которой стоит гордиться. Это проклятье. И говорить такое вслух опасно.

Наш лектор по легендам и заблуждениям рассказывал о подобных деревенских суевериях. И совершенно точно был уверен, что ведающих снами не существует. Однако вслух я говорить такого не стал.

— Я вижу сны, в которых меня убивают. И каждый раз это происходит одним и тем же способом. Я иду по каменному полу, засыпанному ландышами. Цветы ломаются под моими стопами. Потом я взбираюсь на алтарь. Ложусь на спину. Надо мной склоняется фигура в плаще с

капюшоном и заносит для удара нож. А потом…

Регина вскинула лицо, чтобы уставиться в мои глаза.

— Он убивает меня, пронзая сердце.

Неожиданная встреча

Мы проговорили еще немного. Регина была удивлена, что я не поставил под сомнение ее вероятные способности.

Потом я проводил гостью, вызвав ей машину. Регина тепло со мной попрощалась и ушла. В комнате остался аромат ее духов и эхо приятного голоса. Я сидел в кресле и долго смотрел на картину, которая понравилась гостье. Дождь отстал. А мне все никак не удавалось понять, как подступить к этому делу. Я был некромантом, который верил в шаманов. Кому из сильных мира сего расскажи — решат, что пора меня сдавать в дом скудоумия. Но я помнил тот странный сон, который посетил меня самого. Я узрел в видении девушку, шагающую по белым цветам и оставляющую за собой кровавые следы.

— Ведающая снами, — проговорил я вслух и направился к компьютеру.

Вбил в поиск эти два слова и наткнулся на несколько сказок родом из глухих деревень. С десяток картинок изображали странных паукообразных старух с тонкими лапами крючками.

Ересь в нашей империи не поддерживалась. Потому никаких обсуждений на эту тему не нашлось. А высмеиваний темных суеверий хватало.

Отчего-то я поверил, что Регина не лукавит. Я видел, как сложно ей дались признания и какие страдания причинили.

Когда небо уже стало сереть, входная дверь открылась. Вошел Фома, поставив обувь на коврик.