идти, квитанции сами себя не оплатят. Надо было бы переодеться в платье, но в нём нет карманов, а халатик, который пошила ей мама, выглядел совсем как для улицы, и карманы есть, можно положить деньги и книжку. Недалеко от сберкассы Света увидела милиционера. Милиционер как милиционер, самый обыкновенный, таких много вокруг. В форме, но без фуражки, он стоял на площади и высматривал кого-то.

— Эй, девочка, подойди-ка сюда! — окликнул он.

Света подошла поближе. Милиционер внимательно смерил её взглядом и спросил строго:

— Ты пионерка?

А Свету как раз только недавно приняли, еле дождалась. У них в классе вначале приняли всех отличников, ещё в ноябре. Их водили к памятнику Ленину, и там им очень торжественно повязали галстуки старшие ребята из других школ. Играл оркестр, все салютовали, очень красиво было. Она побежала за компанию, посмотреть, стояла в сторонке. Свету принимали весной, как и всех остальных, кроме ну уж совсем двоечников вроде Стукалова, по которому, как сказала их классная, «тюрьма плачет», прямо в классе. Они столпились у доски, и галстуки им повязали их же одноклассники и вожатая. Никакого оркестра не было, вожатая что-то прокричала по бумажке, вот и всё торжество. Света, как назло, забыла тогда надеть белый фартук, и её в чёрном классная убрала с глаз долой под самую доску, но Рита пролезла сквозь толпу и повязала ей галстук. Света всё равно страшно гордилась, что уже пионерка, а не октябрёнок, как кто-то мог бы подумать из-за её роста.

— Какие тут школы есть поблизости? — расспрашивал её милиционер.

— Вот тут рядом 59-я, а дальше 148-я, я там учусь, — Света махнула рукой, показывая милиционеру, где школа.

— Это хорошо! — радостно ответил тот, — а у вас в школе есть девочки с красивым почерком? Нам в РОВД нужны девочки-школьницы переписывать документы, за это их наградят путёвками в Артек.

У Светы от горя потемнело в глазах. Ну как так, опять почерк! Не видать ей поездки в «Артек» как собственных ушей! Выберут же Сазонову, и она поедет в «Артек», а Света останется в городе на всё лето.

Милиционер заметил, что что-то не так, и наклонившись, спросил:

— Ты чего погрустнела? В «Артек» не хочешь?

Света подняла на него глаза, полные слёз от обиды:

— Я очень хочу в Артек, дядечка милиционер, очень хочу, но у меня плохой почерк.

Милиционер улыбнулся, показывая жёлтые неровные зубы, отчего лицо его в глубоких оспинах, стало ещё некрасивее, и сказал успокаивающе:

— Ну не переживай ты так! Тебя как зовут? Вижу, что ты послушная девочка, и учишься, наверное, хорошо. Хочешь, я тебя выберу?

— Меня Света зовут! Света! Дяденька милиционер, выберите меня!

Свете захотелось прыгнуть ему на шею, так она была счастлива. Только вчера мама рассказывала папе на кухне, что какая-то Галка перешла работать в РОВД и теперь как сыр в масле катается. А папа ещё спросил:

— И что она там делает?

А мама ответила:

— Да бумажки какие-то переписывает!

И вот, Света тоже, как незнакомая ей Галка, будет сидеть в милиции, и переписывать бумажки, и за это её отправят в «Артек». И выберут её, Свету, а не Сазонову или Риту, хотя Риту и без того могли выбрать, папа у неё тоже милиционер, он даже приходил к ним в школу на классный час, рассказывал, как работается в милиции, как они преступников ловят и стоят на страже советских граждан.

— Света, только ты никому об этом не рассказывай, хорошо?

Очнувшись от сладких мечтаний об «Артеке», она спросила:

— Даже маме?

— И маме тоже! Зачем раньше времени ей говорить? Вот устроишься, получишь путёвку, тогда и скажешь, лады? Приходи завтра на это место в три часа дня. Придёшь?

От всех этих новостей голова пошла кругом так, что Света чуть не забыла про сберкассу. Нащупала в кармане платья деньги и книжечку, фух, не потеряла и бросилась со всех ног успеть до перерыва.

Когда вернулась, Лёня уже был дома, пришёл из техникума.

— Пожрать есть что? Разогрей! — приказал он и ушёл к себе в комнату.

Накрывая на стол, Света представляла себе, как все в классе, особенно училка по русскому, удивятся, что на такую важную работу выбрали не её любимицу Сазонову, а Свету, потому что она лучше, несмотря на почерк.

— А мама где? — спросила она отца, когда тот вернулся домой.

— Забыла, что ли? На родительском собрании она!

А ведь и правда забыла! Думала целый день о счастливом случае, который с ней произошёл, и даже не вспомнила, что мама пошла получать её табель за третью четверть. И только она об этом подумала, как в двери заскрежетал ключ — мама вернулась.

Мама никогда не рассказывала Свете, что говорили на родительском собрании, только если её, Свету, ругали. Ритины родители ей все пересказывали, потому Света потом от Риты узнавала, кого там ругали, кого хвалили, даже если хвалили её, тоже узнавала от Риты.

Мама зашла мрачная, сбросила молча туфли, надела тапочки и пошла переодеваться в спальню. Ленька как раз вышел из своей комнаты и прокомментировал ехидно:

— Получишь сейчас! Как пить дать получишь!

Света засуетилась, расставляя тарелки на столе.

— Ты не хочешь мне ничего рассказать? — первое, что спросила мама, обращаясь к Свете, когда они уже поужинали.

— А что?

— То есть, ты не знаешь? — мамин тон не предвещал ничего хорошего, — ну тогда неси мою сумку из прихожей.

Достав из сумки табель, мама раскрыла его, но показала не Свете, а отцу:

— На, полюбуйся! Уже больше половины четвёрок! Скоро до троек докатится!

Отец промолчал, и тогда мама, обернувшись к Свете, вдруг закричала:

— Я чуть со стыда под землю не провалилась, когда тебя назвали вместе с двоечниками!

Света в ужасе схватила табель и быстро пробежала глазами третий ряд оценок. Нет, такие, как она и думала! Русский язык — «четыре», Русская литература — «четыре», это понятно, все истории, географии — «пять». Подняла на маму удивлённые глаза.

— Учительница по русскому языку при всех сказала, что натянула тебе «четыре», так и сказала — «натянула». Она специально, понимаешь, специально пришла на собрание, чтобы рассказать о тебе. Говорит, что нужно было бы поставить «три», но она тебя пожалела.

— Мама, но я… — начала было Света.

— Я не хочу с тобой разговаривать! Слышишь? Пока ты не исправишь свой чёртов почерк!

Мама встала и пошла в большую комнату, тогда Света не выдержала и крикнула ей в спину:

— Меня берут в милицию на работу!

Мама всё у неё выпытала, расспросила о милиционере