Славное место. Как раз для меня.

Оставшись один, я прислонился спиной к широкому стволу дерева и закрыл глаза. Порой очень хотелось отдохнуть ото всех этих цветных пятен и силуэтов, которые никак не становились чем-то более четким.

И от мыслей тоже.

Вот только мысли здесь никуда не делись – наоборот, стоило остаться в одиночестве, налетели жадными злыми осами. И аромат медовицы не спас.

«Ты ничтожество! – голос отца звучал в голове, как наяву. – Ты никогда не сможешь ничего добиться, маленький уродец! Сиди в своем чулане и не высовывайся!»

Проклятый ублюдок!

Столько лет прошло, а он все еще стоит рядом со мной. И тычет меня в мои огрехи всякий раз, как только я сяду в лужу.

Конечно... Где Айна, и где я.

Слепое ничтожество.

Фарр был тысячу раз прав, когда говорил, что я просто сопляк и безумец, которого она пожалела.

За каким рогатым демоном ей сдался такой огрызок?

Я обхватил голову руками и вцепился в волосы, надеясь, что боль хоть ненадолго заставит ос исчезнуть.

Рядом с Патриком было легче.

Рядом с ним почему-то все и правда казалось смешным и простым.

Но когда он уходил, я вспоминал, кто я.

Вспоминал все.

И от этих мыслей мне хотелось сдохнуть.

– Эй, Заноза! Хватит плакать. На тебя поглядишь, так сам разрыдаешься. Поднимай свою тощую задница и пойдем займемся делом!

Крысиный хвост! Откуда этот мерзавец только вылез?

– Шел бы ты подальше, Высочество, – я убрал руки от лица, чтобы он увидел мои сухие и злые глаза. – Может тебе и правда самому всплакнуть не мешает, а? Глядишь полегчает... Тяжело, наверное, наследничку пережить такой отворот!

– Вставай, убогий, – усмехнулся Фарр и бесцеремонно ухватил меня за шиворот. А когда я попытался заехать ему кулаком в морду, легко уклонился и перехватил руку. – Дерешься, как баба. Ну-ка попробуй еще раз!

Я попробовал. И даже попал.

Ну почти.

Кулак скользнул по его плечу, едва задев рукав тонкой белой рубахи, а я потерял равновесие и едва не упал.

Вот же пакость!

– Еще разок. Да не маши ты руками, точно мельница. Смотри, как надо, – он перехватил меня за плечо и направил удар чуть в сторону и ниже. Сопляком ты и то лучше кулак держал.

– Посмотрел бы я на тебя, Верзила, если бы ты видел хоть в половину так паршиво, как я сейчас...

Фарр хмыкнул и снова ухватил меня за плечо.

– Чтобы сделать хороший удар глаза тебе не нужны. Давай, соберись, лужа болотная! Врежь мне как следует! Я даже уклоняться не буду.

Ну ладно.

Сам напросился.

В калейдоскопе пятен я отчетливо видел его ярко-белую рубаху и такую же ослепительную гриву волос. Врезать этому паршивцу прямо в челюсть казалось совсем несложно.

Но когда кулак налетел на его подставленную ладонь, я понял, что мой папаша все-таки был прав – я полный неудачник, даже навалять как следует не могу...

Фарр положил мне руку на плечо.

– Здесь места маловато... Пойдем, кротеныш. Я покажу тебе, как надо замахиваться так, чтобы все зубы веером разлетались.

Старая нянька, которая воспитывала меня в раннем детстве, любила поминать, что я, как и все Даэлы, родился под темной звездой. Помню, когда был совсем маленьким, я жутко пугался этих слов. Но потом привык, как привыкают к постоянной ноющей боли.

Под темной, так под темной.

Это не мешало мне гонять бабочек в саду, есть сладкие пирожные и замирать от счастья у мамы на коленях. Мама про темную звезду не вспоминала никогда. Она называла меня золотым мальчиком и говорила, что я – ее сокровище. Наверное, так говорят все мамы...

День, когда ее не стало обернулся для меня кошмаром. Именно тогда я впервые понял, о чем толковала моя нянька. Понял, что на самом деле проклят, и возненавидел себя.

После маминой смерти никто и никогда больше не обнимал меня так крепко и так нежно...

Пока я не встретил Айну.

Она не знала, что я – убийца. И про мое проклятье не знала. Я надеялся, что про мой дар она не узнает тоже... Но это было бы слишком хорошо. До сих пор не понимаю, как он не отпугнул ее. Не помешал стать моим другом. И больше, чем другом. Хотя об этом она, похоже, как раз и не догадывалась. Ведь довольно нелепо ждать серьезных чувств от сопляка, которому едва сравнялось восемь. Я и сам тогда не понимал до конца, как много для меня значила эта девочка с темными глазами, полными тревоги. Мне просто хотелось, чтобы она оставалась рядом всегда. Да только вот я своими руками разрушил все, что судьба подарила нам. Тогда у порога этой клятой башни я прекрасно понимал необратимость своего выбора, но мне казалось, я все делаю верно.

Глупец.

Боги, какой же я был глупец... Казался себе ужасно умным, но время показало, насколько сильно я ошибался. И ошибка эта стоило мне слишком дорого: на десять лет потерять самого близкого человека – такого и врагу не пожелаешь. Меня спасали только сны... до тех пор, пока в них не появился запах д р у г о г о. Другого мага, который занял все мысли моей любимой. Я возненавидел его так сильно, что мечтал убить.

...А когда встретил наяву, понял – это невозможно. И даже не потому, что Айна любила этого вора...

Оказалось, мы с ним тоже связаны. И связь такого сорта больше похожа на наказание, а поделать с ней ничего нельзя. Только смириться.

Когда наши взгляды встретились впервые, я испугался настолько, что предпочел бежать без оглядки. Потому что никто и никогда не видел меня настолько насквозь. Целиком. От макушки до пяток – со всеми мыслями, чувствами, страхами и надеждами. Со всем моим даром и проклятьем.

Я его у в и д е л тоже. Вернее, мог увидеть, но не захотел. Мне это совсем не было нужно. Ну вот совершенно.

В те дни я думал лишь о том, как сохранить в равновесии свой мир, который рушился у меня на глазах. Мир, в котором была Айна... и в котором не было для нее места. А я был слишком мал и глуп, чтобы просчитать хотя бы на пять ходов вперед и понять, что этот белый принц неизбежно окажется рядом с ней.

Я должен был предвидеть это.

Но не смог.

Также, как не смог увидеть и ловушку, расставленную для меня в Красной Башне. Наверное, за эту слепоту стоит сказать «спасибо» проклятию нашего рода. Или моей безграничной самоуверенности. А, может, просто так звезды сошлись. Теперь уже никто не скажет наверняка, даже Патрик, хотя уж ему-то разума не занимать... В отличие от меня и даже Фарра.

Впрочем, даже с Патриком я не хотел говорить о том, что было в Красной Башне и что было после нее.