После моей тирады мама поджимает губы и отходит к окну, отворачивается от меня и обнимает себя руками. С одной стороны я прекрасно ее понимаю — не такой жизни она хотела единственной дочери, но ведь об этом нужно было думать, когда они отправляли меня к мужчине в постель обманом. Разве мама не знала? Папа сделал все сам? Да если бы и не знала. Ответственности с нее это не снимает.

— Рита оставь нас с дочкой.

— Дима… — мама мешкается. — Ты аккуратнее, ладно?

— Иди, — папа тепло маме улыбается и проводит ее до двери взглядом.

Между ними всегда были хорошие отношения. Папа безумно любил маму, но эта всепоглощающая любовь не распространялась на меня. Иначе я не могла объяснить, почему отец отправляет родную дочь к мужчине, который отобрал у него бизнес.

— От кого ребенок? — спрашивает отец сразу как кабинет покидает мама.

— А ты как думаешь?

— По возрасту догадался, — кивает он.

Мне не по себе от грозного взгляда папы, которым он меня буравит. Ощущение, что я провинилась, хотя я ничего не сделала плохого. Кроме того, в ту ночь пять лет назад я выполнила все, что от меня требовалось. Хотя вру… в жены Дамир меня взять отказался.

— Ты родила ребенка от Юсупова и молчала? — гневно спрашивает отец.

— Если ты забыл, я ушла из дома и никто из вас не интересовался моей судьбой.

— У тебя ребенок от Юсупова, — повторяет он, будто я могла об этом забыть.

— Я пришла за помощью, — решаюсь сказать ему, хотя это очень сложно.

— Я помогу, конечно, — кивает отец. — Одень сына понаряднее, поедем знакомить его с Юсуповым старшим, пусть знает, что у него есть внук.

— В этом заключается помощь? — язвительно спрашиваю я. — Присосаться к чужим деньгам?

— Если ты не заметила, мы не живем так, как раньше.

— У вас прекрасный дом, — замечаю. — И домработница. У мамы хорошие украшения. Вы не бедствуете.

— Но и не живем, как раньше.

— Я тоже не живу, как раньше, — возражаю отцу. — Все меняется.

— Юсупов старший поможет. Он давно внука хотел, а тут ты с сыном своим. Он примет ребенка и обеспечит тебя. Или ты чего ждала? Что я возьму на себя заботу о троих детях?

— Откуда ты узнал? — спрашиваю у него, а сама прикладываю руки к животу.

— Узнал что…

Между нами повисает пауза, во время которой я понимаю, как сильно проговорилась. Я не хотела сообщать им о своей беременности. Хотела только помощи Алинке и все.

— Поверить не могу! — восклицает отец. — Ты маму до нервного срыва доведешь! Я не понимаю, ты что о существовании презервативов не знаешь?!

— Прекрати! — сжимаю кулаки и встаю с кресла, где сидела сжавшись под его грозным голосом. — Перестань разговаривать со мной, как с маленькой. Я все прекрасно понимаю и хочу этого ребенка, потому что он тоже от Юсупова.

— Нет, ты глянь, — язвит отец. — Ты ушла из дома, сменила фамилию, чтобы не быть Оболенской, ни разу не позвонила, потому что я тебя отправил к Юсупову, а через пять лет я узнаю, что у тебя сын от него растет. А теперь ты заявляешь, что ждешь второго тоже от него, еще и ребенка хочешь! Уходила-то ты зачем, Варенька?

— Пошел ты! — не выдерживаю и пулей вылетаю из кабинета.

Не могу я! Не могу ни слушать его, ни разговаривать с ним. Какая же он… мразь.

Слезы сами наворачиваются на глаза, я стираю их тыльной стороной ладони и пытаюсь унять злость. Идти прямо сейчас нам некуда. До утра придется остаться здесь, а там заберу детей и мы уедем. Проще помощи у Юсупова старшего попросить под страхом и риском, чем у собственного отца.

Только теперь я вдруг начинаю думать, почему папа так сильно меня ненавидит? За что?

— Ну ты же знаешь папу, — мама пытается меня успокоить и уговорить остаться. — Он подумает, отойдет и решит твою проблему.

— Под Юсупова старшего подложит? — не без издевки говорю я.

— Варвара! Прекрати мне это!

— А как мне прекратить, мама? Сначала он отправляет меня к мужику в постель и наставляет быть послушной, а потом спрашивает, как я посмела скрыть его ребенка!

— Мальчик ребенок Юсупова? — ахает мама.

— Кирилл, мама. Его зовут Кирилл, а не мальчик. Он твой внук вообще-то.

Наверное подсознательно я ждала, что мама извинится. Папа никогда этого не сделает. Не признает вину и не скажет, что накосячил, но мама. Неужели она тоже думает, что это в порядке вещей? Впрочем, какие доказательства кроме того, что она меня не искала, мне еще нужны? Отец ее любит, и у нее точно была возможность меня найти. Желания не было.

— Я просто… не привыкла. Ты пойми меня, еще вчера где-то там у меня была взрослая дочка, а сегодня внук. И еще один ребенок, которого взяла моя дочь. Как мне реагировать? Но я постараюсь привыкнуть.

— Ты верно заметила, мама. Где-то там была дочь. Не стоит, мама, ломать свою жизнь. Мы завтра все равно уезжаем. Будете жить, как прежде.

— Ты упряма, как и твой отец! Ну зачем куда-то ехать? Мы ведь можем договориться. Я попытаюсь подружиться с твоим сыном. И с девочкой этой тоже.

— С Алиной, мама. Их зовут Кирилл и Алина. И не надо с ними пытаться дружить. Мы правда уезжаем. Я вдруг поняла, что вы совершенно чужие мне люди. Раньше были самыми близкими, а потом как-то отдалились. Но за пять лет молчания это нормально.

— Я пыталась тебя найти, — делает попытку оправдаться мама.

— И что? Не вышло? Так я вроде не в другую страну переехала.

Мама поджимает губы. Обижается, что я ее обвиняю. Демонстративно дуется и складывает руки на груди. Раньше я бежала к ней извиняться, хотя редко была виновата, а сейчас просто смотрю на ее действия с улыбкой.

Я повзрослела. У меня у самой двое детей и через каких-то полгода родится третий. Мне никогда не придет в голову обижаться на них, потому что я не права. Совесть не позволит так сделать. Мой ребенок не должен чувствовать свою вину в моих ошибках. Мама же с радостью перекладывает свои косяки на мои плечи, да еще и успевает обидеться, что я так резко с ней разговариваю.

Увы, на нежности меня не хватает. За то время, что мы видимся, мама по имени даже своего внука назвать не может. Про Алинку я молчу. Ее она воспринимает, как ребенка, которого надо сдать куда-нибудь. А это я еще ничего не сказала про ее диагноз. Не успела просто. Наслушалась всякого в свой адрес и поняла, что так и не скажу.

— И куда ты пойдешь? — спрашивает мама спустя пару минут “обидок”.

Видимо, понимает, что я не собираюсь бросаться ей в объятия и успокаивать. Я сильно изменилась, выросла, родила ребенка. Для меня эта обида показушная и реагировать на нее я не стану.