Незадолго до этого Лай отправился к своему другу и влюбился в его сына. И зашел настолько далеко, что похитил юношу Хрисиппа, заточил его во дворце в Фивах и сделал своим слугой. В конце концов Хрисипп покончил с собой, и все бы ничего, если бы об этой истории не узнала Гера, царица богов. Она наказала царя Лая тем, что прислала Сфинкса к Фивам.

Но царь Лай так и не добрался до оракула и, соответственно, об этом не узнал, потому что по дороге встретил юношу, направлявшегося в Фивы сразиться со Сфинксом. Дорога была узкая, им вдвоем было не разойтись. Они поругались. А потом Лай проехал своей колесницей по ноге юноши. Молодой человек, который был достаточно жестокого нрава, ответил тем, что вонзил свой клинок в живот царя прежде, чем продолжить путь.

Юношу звали Эдип. Характер у него был сложный. Не то чтобы он был плохим человеком, нет, но его нрав оставлял желать лучшего. Он очень хотел стать героем, но не знал, как это сделать. В любом случае теперь он оказался в окрестностях Фив и сразился со Сфинксом.

— Стой, где стоишь! — закричал Сфинкс. — И скажи мне — если тебе дорога жизнь, — что за существо ходит на четырех ногах утром, на двух днем и на трех вечером?

Эдип думал, пока Сфинкс облизывал губы, распускал и прятал когти. Но чудовищу не повезло.

— Я знаю, — наконец сказал Эдип. — Ответ — человек. Утром, когда он ребенок, он ползает на четвереньках. Днем своей жизни он ходит прямо на двух ногах. А когда он стареет, вечером, передвигается, опираясь на посох.

Когда Сфинкс услышал, что загадка наконец разгадана, он покраснел от злости. Женская голова кричала, львиное тело извивалось, перья посыпались с крыльев, а змеиный хвост скрутился в клубок.

Что касается Эдипа, в награду его сделали царем Фив, он женился на царице Иокасте. Ни на минуту он не задумывался о том, что на самом деле она была давно потерянной им матерью, а что на дороге он убил своего отца…

Но это уже совсем другая история.

У индейцев шайеннов, которые кочевали по равнинам Северной Америки в XVII–XVII веках, был странный обычай. Каждый раз, когда они подходили к большому скоплению воды — озеру или, например, реке, — бросали еду или табак прежде, чем двинуться дальше. Никто не спрашивал шайеннов, почему они это делали, но тогда, конечно, никто ни о чем их не спрашивал. Если бы вы встретили шайенна XVIII века, то лучше было бежать.

Но причина все же была. Она крылась в истории, которую рассказывали старейшины шайеннов, истории о великом речном монстре и двух братьях, обнаруживших удивительное пятнистое яйцо.

Двух братьев звали просто Старший и Младший, и как-то они умудрились потеряться в прерии. Солнце нещадно палило, вокруг них была только пустота: ни дерева, ни здания — ничего, что бы прерывало сплошную линию горизонта. Они были окружены дикими травами, колыхавшимися на ветру, тут и там они спотыкались об иссушенные кости животных, которым не повезло забрести в это пустынное место. У братьев было немного воды, а еды не было вовсе. Они чувствовали, как силы начинают их покидать.

Они прошли несколько миль, становясь все более и более голодными. Вскоре урчание в их животах было таким же громким, как свист ветра. Потом внезапно они наткнулись на яйцо, просто лежащее на земле, без следов птицы или гнезда поблизости.

— Великий Дух смилостивился над нами, — сказал Младший. — Посмотри на это яйцо. Думаю, его хватит для нас обоих на целую неделю.

— Я не уверен, — проворчал Старший. — Мне оно не кажется хорошим.

— Что ты имеешь в виду? — воскликнул Младший. — Это же просто яйцо.

Но если это и было обычное яйцо, то все равно отличалось от других. Для начала скажем, что оно было ярко-зеленым с красными пятнами. Также оно было огромным — гораздо больше куриного яйца. А если честно, то и гораздо больше курицы. И как оно сюда попало? В конце концов, оно было посреди пустоты.

— Мне кажется оно волшебное, но плохое, — сказал Старший. — Думаю, не стоит его трогать.

— Где твоя храбрость? — ответил Младший. — Это яйцо отложила большая птица или, возможно, черепаха. Ты прав, брат мой. Оно странного, забавного цвета. Но мой желудок пуст. Если я вскоре не поем, то присоединюсь к праотцам. Я бы съел даже тигрового жука, приготовленного на костре с кактусовым соком…

Итак, пока Старший задумчиво смотрел, Младший развел огонь и запек яйцо. Потом он разбил скорлупу и начал есть.

— Ты уверен, что точно не хочешь съесть немного, брат мой? — спросил он.

— Нет, спасибо, — ответил Старший.

— Оно удивительно вкусное. Ты даже не представляешь, что теряешь.

На самом деле Младший лукавил, говоря это. Яйцо было твердым и резиновым. Желток был зеленым, такого же цвета, как и скорлупа, а белок не белым, а каким-то розовым. Да и на вкус напоминало больше рыбу, нежели яйцо.

Даже после того, как Младшего начало тошнить, что-то заставило его продолжить есть. Он не мог остановиться. Быстрее и быстрее он черпал яйцо до тех пор, пока не осталась лишь скорлупа.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — пробормотал Старший.

На следующее утро, когда они проснулись, Младшему было очень плохо. В животе у него был ураган, а глаза стали размером с шарики для пинг-понга. Хуже того, его очень мучала жажда. Он выпил всю воду из своей фляги, но это ему едва ли помогло. Старший посмотрел на него и вздохнул.

— Ты выглядишь ужасно, — сказал он.

— Я чувствую себя ужасно, — согласился Младший.

— Ты зеленый!

— Зеленый?

— И покрылся красными пятнами.

Младший встал.

— Пойдем! — сказал он. — Чем быстрее мы найдем воду, тем лучше. Мне нужно попить.

Они шли до самого заката, к тому времени кожа Младшего стала изумрудно-зеленой, а красные пятна — больше и отчетливее. Волосы выпали, и казалось, ему трудно идти.

— Что жжжж, — прошипел он. — Думаешшшшь, я совершил ошшшибку, съев это яйцо?

— Думаю да, брат мой, — ответил Старший.

— Полагаю, я ссовершшил глупоссть. Но мне ссстанет лучшшше, когда я дойду до воды. Мне правда нужжно поплавать.

На следующее утро Младшему стало еще хуже. Его руки приклеились к телу, а нос провалился. Он стал ярким красно-зеленым, а его кожа склизкой, как у жабы.