— Все в порядке. Трогай…

Сознание вернулось рывком.

Подбельский открыл глаза и попытался осмотреться. Довольно большое помещение без окон, освещаемое лампами дневного света. Стены, пол и потолок обиты светлым пластиком. Вдоль одной из стен — стеклянные шкафы с медикаментами, несколько столов с компьютерами, микроскопами и еще какими-то приборами. Остальное пространство занято тремя рядами коек, а возле них прикроватные тумбочки. Сейчас все койки пусты, кроме той, на которой лежит сам Подбельский. Рядом с ним на стуле сидит человек в белом халате поверх военной формы. В воздухе витает острый запах лекарств.

— Очнулись? Ну и чудненько. — Военврач протянул к Подбельскому растопыренную пятерню: — Сколько пальцев?

— Пять. Где я? — Капитан попытался сесть, опираясь дрожащими руками о край кровати.

— На месте своей новой службы. Это, — врач обвел рукой помещение, — карантинный блок госпиталя воинской части А-3. Сейчас я сделаю вам инъекцию, чтобы убрать неприятные последствия перехода…

— Перелета, — машинально поправил Подбельский. «Вернее, не самого перелета, а той дури, которую вколол мне гад Иванов. Вначале подмешал в кофе, а потом и вколол…» — Вы, наверное, хотели сказать — перелета.

Человек в белом халате усмехнулся и смерил Подбельского странным взглядом.

— Я сказал то, что хотел сказать. Пе-ре-хо-да, — по слогам повторил он. — Вы на том свете, капитан. — Врач картинно вскинул руки и замогильным голосом прогудел: — Добро пожаловать в ад!

После коротких медицинских процедур Подбельскому позволили одеться и разрешили покинуть карантинный блок. Чокнутый доктор лично вывел его в общий коридор госпиталя.

— Хочу увидеть ваше лицо, когда вы посмотрите в окно, — пояснил он капитану.

Подбельский пожал плечами. «Вот клоун! И как он только людей лечит? Ему же самому давно пора диагноз ставить».

Окон в коридоре оказалось не так уж много, и все они были закрыты плотными алюминиевыми жалюзи. Помещения освещались лампами «дневного света».

Военврач подвел Подбельского к ближайшему окну и жестом фокусника поднял жалюзи.

— Глядите, капитан. Мы на шестом этаже… Кстати, госпиталь — самое высокое здание в городке, так что вид отсюда открывается чудесный.

Подбельский увидел двух-трехэтажные дома незнакомого поселка городского типа, широкую ленту реки, лес вдалеке и странный высокий шпиль с диском возле вершины, по силуэту напоминающий Останкинскую башню. Кроме шпиля, все выглядело совсем обычным. Но было одно обстоятельство, повергшее Подбельского в шок. Он улетал из Красноярска в самый разгар зимы — с метелью, снегопадами и морозами, а тут стояло начало осени — ни единого клочка снега, хмурое небо, мелкий нудный дождь, пожухлая трава, у некоторых лиственниц порыжевшая хвоя, лужи, грязь…

Военврач с интересом наблюдал за выражением лица Подбельского, но оно оставалось непроницаемым, ничем не выдавая охватившие капитана недоумение и тревогу. Человек в белом халате разочарованно поморщился и указал рукой на реку:

— Знаете, как она называется? — Военврач задал вопрос и тут же сам на него ответил: — Подкаменная Тунгуска. Знакомо, правда? А вон тот высоченный горный пик… да-да, именно пик, он не рукотворен, это причуды природы… Он называется Останкинский шпиль, в честь небезызвестной башни. Похожа, да? Кстати, о причудах природы… Останкинский шпиль виден даже за несколько сотен километров — какой-то оптический эффект. Преломление воздуха или еще что-то в том же духе. Если захотите узнать поточнее, расспросите потом нашу научную братию. Но главное про Останкинский шпиль запомните вот что: перед каждым сиянием возле него возникает Двойник. Это точная копия пика, как бы сотканная из тумана. Или облаков. В общем, как только увидите, сразу поймете, о чем я… Наш Останкинский шпиль — это своеобразный предсказатель неприятностей. Советую чаще поглядывать в его сторону, особенно когда будете на маршруте. Возможно, однажды это спасет вам жизнь… Впрочем, здесь-то, в городке, беспокоиться не о чем — технари заранее оповещают население о приближающихся… хм… проблемах, да и укрытия тут выстроены на совесть.

Военврач посмотрел на Подбельского, ожидая шквала вопросов, но капитан молчал. Смотрел в окно и молчал. Рассматривал здания, реку и лес, а в голове билась лишь одна мысль:

«Осень… Здесь осень, а не зима! Но ведь я был в Красноярске всего несколько часов назад, и там стояла глухая декабрьская зима. А здесь… кстати, где? Если военврач не соврал и река действительно Подкаменная Тунгуска, значит, я по-прежнему в Сибири… Может, даже меня вернули обратно в Ванавару… Хотя там нет никакого Останкинского шпиля. Я ни о чем подобном даже не слыхал. В любом случае, если это Сибирь, здесь должна быть зима. Я что, проспал почти год?!»

— Какое сегодня число? — голос Подбельского почти не дрожал, да и выражение лица осталось невозмутимым.

Врач разочарованно вздохнул:

— С вами неинтересно. Вы как истукан. Манекен в погонах. Ни воплей «Где я?!», ни отвисшей челюсти и вытаращенных глаз. Большинство новичков ведут себя совершенно иначе…

— Какой сегодня день? — повторил капитан. Он не повысил голоса, спросил вроде равнодушно и негромко, но врач вдруг осекся, буркнул:

— Да все тот же день, тот же. Пятнадцатое декабря 2010 года. Только здесь привычный календарь не работает. Зимы вообще не бывает. Впрочем, как и остальных времен года. У нас тут одно сплошное межсезонье — бесконечный сентябрь круглый год. Мы поэтому и месяцы зовем не январь, февраль, март, а по порядковому номеру: первый, второй, третий… Погода весь год отвратная, ни тепло, ни холодно: от пяти до пятнадцати градусов тепла. Небо чаще всего затянуто тучами. Это в лучшем случае.

— А в худшем?

— Дождь, причем с грозой. Да-да, именно с грозой. Только не с той, привычной, летней. Здесь грозы куда яростней. — Врач поежился. — Короче, извращенный, хмурый и неприветливый мир.

— Так что это за место? — спросил Подбельский. — Где конкретно мы находимся?

— На том свете. Я вам уже говорил, — напомнил врач.

Теперь его слова прозвучали обыденно и чуть устало, и Подбельский вдруг поверил, что этот чудаковатый человек говорит правду…

Отдельную бригаду военных егерей возглавлял полковник Нефедов. Из госпиталя Подбельского отправили прямиком к нему.

Капитан по всей форме доложил о прибытии.

— Вас уже ввели в курс дела? — поинтересовался Нефедов.

Никак нет. На предварительной беседе с неким Ивановым прозвучало лишь название ОБВЕ. — Про мутноватые россказни врача о «том свете», «двойнике» и «сиянии» Подбельский решил не упоминать.

— Тогда так: сейчас отправляйтесь в группу технической поддержки. Там и узнаете все необходимые подробности предстоящей службы.

Заместитель руководителя группы технической поддержки капитан Скворцов оказался, несмотря на звание, человеком абсолютно не военным. Впрочем, и на типичного ученого он тоже походил мало. Скворцов встретил Подбельского словно давнего приятеля, моментально перешел на «ты», стал называть по имени — Андрюхой и предложил хлопнуть по сто грамм «холодненькой» за знакомство.