Проститутка за спиной булькает и кричит, снова булькает, всхлипывает, что-то ищет, судя по звукам. Наверное, мобильник.

Интересно, она вызовет скорую или ментов? Насколько силен шок? Насколько у нее с мозгами?

- Ты кто?

Что? Какого…

Девчонка явно обращается ко мне… Я забываю про душу, медленно поворачиваюсь к девке.

- Шлюха… - бормочу под нос.

- Я не шлюха! – визжит девка. – Ты… ты…

Ее губы дрожат, взгляд совсем безумный, но она меня видит. Видит, мать твою… Так же, как и я ее. И боится. Боится настолько, что готова наделать в штаны.

Очень интересно.

- Ты одета, как шлюха, выглядишь, как шлюха, и сосала ему, как шлюха. Шлюха ты и есть, - пожимаю плечами.

- Ты… - снова лапочет девка.

Я смотрю на нее еще какое-то время. Такое себе лицо… Обычное вполне, ей немного за двадцать, детская, невинная припухлость еще не до конца пропала. Девка сочная и молодая, очень перепуганная. Пальцы судорожно вцепившиеся в плечи. Стремный маникюр – эти отстойные наращенные птичьи когти с блестками выдают в ней шлюшку из деревни и объясняют экстремально короткое платье и фальшивые лабутены. Явно не из элитных.

Я снова отворачиваюсь к почившему, снова кладу свою руку поверх его.

- Иди ко мне, моя прелесть. Ты же хочешь выйти, я знаю, - очень ласково, как со стариком в глубоком маразме.

Дядька близко к поверхности, просвечивает сквозь кожу.

Девчонка из Задрищинска что-то кричит.

Еще одно небольшое усилие, и мужик выскальзывает наконец из тела. Удивленно озирается.

- Я…

- Грохнули тебя, дружок, - пожимаю плечами. – Свет видишь?

- Нет. – он продолжает озираться по сторонам, во взгляде непонимание, недоумение. Слова произносит медленно и неуверенно, даже это короткое «нет», он превратил в «не-е-е-е-е-е-т». Ну, а мне особенно некогда с ним рассусоливать. Я вообще не люблю свеже-почивших, хотя давно почивших и живых я тоже не особенно люблю.

- Окей, а тьму? Может, кто-то тебя зовет?

Мужик собирается что-то ответить, но не успевает. Точнее я не успеваю услышать его ответ, потому что настырная девка вцепляется в меня со всей силы и отталкивает. И более того, у нее получается меня оттолкнуть.

Вот же ж…

Я остаюсь стоять на ногах, не смотря на все ее усилия, пошатнулась скорее от удивления, чем действительно из-за этого дурацкого толчка, разворачиваюсь, нахожу взглядом зареванную проститутку и бью.

- Спать.

Она валится на пол из-за силы удара, с ноги слетает туфля, немного задирается платье, но отрубается совсем не из-за него. Я собиратель – усыпить могу любого. Ладно, почти любого. И силу применять для этого совершенно необязательно. Но как удержаться, когда девка явно нарывается?

Вообще, ей откровенно не повезло, с ее работой такие способности… Видеть мертвых – маленькое удовольствие, видеть иных за работой – еще хуже.

Так, где там мой любитель страсти за деньги?

Я хрустнула шей, повернулась и…

- Сука… - протянула, не обнаружив мужика. Только его труп. Достала мобильник, открыла список.

Дважды сука… Имя все еще висело в листе, а значит… значит мудак сбежал.

Твою ж мать… Поздравляю, Эли, ты – гребаный косяк.

Глупая была затея, но я все же подошла к окну и выглянула наружу. Само собой, на улице никого не оказалось.

Я разочарованно отвернулась. Придурок мог быть где угодно. Еще раз оглядела помещение, но кроме трупа со спущенными штанами и с расхреначеной черепушкой и девки, забрызганной кровью и мозгами никого не увидела.

Само собой.

Только мозги. Мозги похожи на губку, мозги после выстрела напоминают плохо сваренную овсянку.

Я закрыла глаза, сосредоточилась, а через секунду оказалась за стойкой бара в «Безнадеге». Вэл тут же нарисовался напротив, сверкая улыбкой во все тридцать два и лысой башкой.

- Эли, сладк…

- Сегодня обойдемся без этого, - оборвала парня. – Текилу, телефон и контакты Шелкопряда.

- Эли… - лицо Вэла вытянулось, выражение стало дебильно-испуганным. - Он же…

- Мне насрать, - снова оборвала бармена. – И дважды я повторять не буду. Текилу, телефон и его контакты.

Вэл остался стоять на месте, будто корни решил пустить, все еще таращась на меня.

- Я считаю до трех, - постучала пальцами по столу. – Не заставляй меня, заставлять тебя. Один, - парня сдуло ветром, а через несколько минут передо мной стояли стопка текилы, телефон и заветные цифры. Я приподняла бровь.

Вэл вздохнул, но тут же исправился, выставляя на стойку бутылку, еще через несколько секунд там же оказались лайм и соль.

Как там? Лизнуть, глотнуть, соснуть?

Короткий смешок сорвался с губ после того, как удалось продышаться. С соснуть у той шлюхи явно дальше будут проблемы. Представляю, что она расскажет ментам, если, конечно, у нее хватит тупости их вызвать.

Я отбросила от себя дольку лайма, взяла в руки телефон.

О Шелкопряде я знала достаточно, чтобы понимать, что он именно тот из искателей, кто мне нужен. Берет дорого, заказы выполняет безоговорочно.

- Да, - раздалось в трубке после пятого гудка.

Голос мне понравился хороший голос – низкий, ровный, уверенный.

- Есть дело. Цена вопроса не имеет значения, где и когда встретимся? – спросила, наливая себе еще одну стопку.

- Твой голос мне незнаком, - отозвался мужик.

- Мне твой тоже, но что это меняет?

Лизнуть, глотнуть, соснуть.

- Через два часа в сквере на Пролетарской раз уж ты звонишь из «Безнадеги».

- Отлично. Я – собиратель, - улыбнулась и повесила трубку.

Он найдет меня, он узнает меня. Собиратели светятся, так по крайней мере, мне говорили. Я кладу телефон на стойку, наливаю еще стопку текилы, оглядывая бар. «Безнадега» - странное место, бар для иных. Вечно прокуренный, засранный и ободранный, такой же обшарпанный и убогий, как и его посетители. В подвале старой хрущевки в центре, открыт двадцать четыре на семь и готов предоставить клиентам любые услуги: здесь есть девочки, которые просто флиртуют, есть шлюхи, которые могут дать не только тело, но и позволить выкачать немного энергии, можно найти выпивку на любой вкус, просрать что-то действительно ценное за карточным или бильярдным столом, душу, например, Вэл из-под полы приторговывает халявной силой, бережно собранной им по крупицам, а официантки подадут печень средней прожарки и совсем не говяжью. Правда, даже тут – это эксклюзив, для ценителей, так сказать. Хотите чистой ненависти? Пятерка и двести сверху за старания. Похоть – трешка. Гордыня – двушка. А еще тут заключаются сделки. Всех со всеми. Этот бар, как посредник между иными всех мастей и статусов, как хитрожопый, пронырливый адвокатишка.