Он закричал и попятился.

Закрыв глаза руками, медленно сосчитал до десяти, пытаясьуспокоиться, взять себя в руки.

Этого не может быть, просто не может быть…

Наверное, ему почудилось то, что держала на своих рукахмадонна. Наверное, он болен… или переутомлен.., или это просто странная играсвета…

Хранитель отвел ладони от лица, осторожно, пугливо открылглаза…

Ничего не изменилось. Перед ним было все то же адскоевидение.

За спиной хранителя послышались торопливые шаги.

— Кто-то кричал? — озабоченно спросила старая служительница. —Вам плохо, Александр Николаевич?

— По.., посмотрите, Вера Львовна, — хранительвытянул руку в направлении картины. — Кажется, я схожу с ума…

Старушка надела очки, приблизилась и посмотрела на картину.

В следующую секунду она беззвучно упала в обморок.

Александр Николаевич и сам испытывал сильнейшее желаниеупасть в обморок. Это могло на какое-то время заслонить его от кошмара. Но онне мог себе позволить такой безответственности. Он должен был приниматьрешения, и делать это нужно было очень быстро. Ведь совсем скоро музейоткроется, сюда хлынут посетители и увидят это.., такого хранитель никак не могдопустить.

В первую очередь он достал из связки нужный ключ и запервысокие резные двери. Затем он похлопал бесчувственную служительницу по щекам,а когда она зашевелилась и застонала, встал так, чтобы загородить от неекартину.

— Что.., что случилось? — спросила женщина слабым,дрожащим голосом.

— Вам стало плохо, — проговорил хранитель снажимом. — Поезжайте домой, Вера Львовна, полежите. Вам засчитаютсегодняшнее дежурство. Только очень вас прошу — ни с кем не обсуждайте того,что вам.., привиделось.

Он помог женщине подняться и проводил ее до второй дверизала, при этом стараясь держаться так, чтобы закрывать от нее стенд с картиной.

— И по дороге зайдите к Евгению Ивановичу, попросите,чтобы он пришел сюда.

Евгений Иванович Легов был начальником службы безопасностимузея. Именно о нем Лютостанский подумал в первую же минуту, когда прошлопотрясение от увиденного. Конечно, никакой милиции. Только собственными силамиможно разбираться в происшествии. Милиция сразу же распустит слухи осенсационном событии, набегут журналисты, шум поднимется на весь мир.., аотвечать за все придется ему, главному хранителю!

Впрочем, отвечать ему придется в любом случае.

Ведь это едва ли не главное сокровище Эрмитажа, одно издесяти сохранившихся во всем мире полотен Леонардо да Винчи, знаменитая МадоннаЛитта! И это сокровище находилось в его отделе, значит — он отвечает за все,что с ним произошло.

— Что у вас произошло? — вместо приветствияраздраженно спросил хранителя невысокий плотный человечек с круглой лысойголовой, жизнерадостным румянцем на круглых щеках и маленькими детскимиручками.

Лютостанский не обиделся. Не в его положении обижаться. Онмолча подвел Легова к стенду с картиной и показал на нее.

— Что… — начал Евгений Иванович, по профессиональнойпривычке осмотрев в первую очередь крепления стенда и стекло и увидев, что онив порядке. Но затем он перевел взгляд на картину, и румянец сбежал с его лица.

— Что это? — тихо спросил он, не сводя взгляда скартины.

— Если бы я знал… — очень тихо ответил емуЛютостанский.

Он тоже пристально смотрел на холст, и с каждой секундой вего душе крепло убеждение: перед ним был подлинник. Конечно, нужно вынутькартину из стенда, тщательно исследовать ее в лабораторных условиях, но онсвоим безошибочным чутьем профессионала, специалиста, всю жизнь отдавшегоизучению и сохранению старинной живописи, чувствовал, что на стенде — не копия,не жалкая подделка, а подлинник, настоящее произведение искусства.

Больше того, он мог поклясться, что это — творение великогоЛеонардо.

— Если бы я знал… — повторил он почти беззвучно.

Безобидная внешность Евгения Ивановича Легова не моглаобмануть тех, кто его хорошо знал. Это был настоящий профессионал, мастерсвоего дела, жесткий и решительный. Полковник ФСБ, он на новой работе неутратил связей с этой организацией, что очень часто помогало ему в сложных ищекотливых ситуациях. Впрочем, не только ему, но и руководству Эрмитажа.

Через десять минут в зале Леонардо работали трое наиболеедоверенных специалистов. Они проверяли контуры сигнализации, искали отпечаткипальцев на стенде и на стекле.

И вся эта работа была безрезультатной. Казалось, что в залепобывал призрак.

Закончив осмотр стенда, Легов открыл его и достал картину.

Лютостанский, до этой минуты молча стоявший в стороне,быстро подошел к Евгению Ивановичу и протянул руки:

— Отдайте это мне.

— Это вещественное доказательство, — сухопроговорил Легов.

— Это картина, — твердо ответил хранитель. Мыобследуем ее в своей лаборатории и сообщим вам все, что удастся выяснить.

— Наша лаборатория лучше технически оснащена! —попробовал возразить Евгений Иванович.

— Зато у нас — специалисты более высокого класса.

Хотя Легов мог настоять на своем, воспользоваться правами,которые давала ему должность, однако он внимательно посмотрел в глаза хранителяи отдал ему картину.

Лютостанский бережно взял ее в руки и почувствовал, чтопервое впечатление не обмануло его. Тот же холст, те же краски, тот женеповторимый мазок.., это был подлинник. А самое главное — прикоснувшись ккартине, Александр Николаевич почувствовал знакомое покалывание в кончикахпальцев. Такое он испытывал, только прикасаясь к подлинным шедеврам.

— Слушай, легче второго пришествия дождаться, чемтебя! — Маша раздраженно выглядывала из машины, — договаривались жена десять! А сейчас уже одиннадцать скоро!

— Маня, ты вьешь из меня веревки! — картинновздохнул Михаил. — Если бы кто-нибудь раньше, до знакомства с тобой,сказал мне, что найдется такая женщина, которая сумеет вытащить меня из постелираньше двух часов дня, я бы плюнул ему в лицо! Но вот, ты есть…

Только ради твоих прекрасных зеленых глаз я встал сегодня втакую рань…

Маша хотела обругать его, но поглядела на забавную Мишкинуфигуру и рассмеялась.

Мишка, старинный приятель, удивительно походил на ВинниПуха. Круглая голова без шеи покоилась прямо на плечах, при ходьбе Мишкапытался горделиво выпятить грудь, плавно переходящую во внушительное брюшко.Все это держалось на коротких ножках. Джинсы у Мишки вечно норовили сползти донеприличия, и он поддерживал их голубыми подтяжками. Вдобавок сегодня по случаюжаркой погоды на нем была панама в наивных голубых цветочках, что довершалосходство с плюшевым медведем.