против ста. Однако преимущество такое мнимое — 330 кг снаряды «карманного линкора» на любых разумных дистанциях могли запросто проломить панцирь флагмана как картон, в то время как старые 210 мм пушки были бесполезны против потомка на расстоянии свыше пятидесяти кабельтовых. Впрочем, сам быстроходный броненосец не предназначался для боя с равным соперником — его главной задачей являлось длительное рейдерство в океане, где противником могли стать только устаревшие броненосные или легкие крейсера англичан, те самые «каунти», скауты или «тауны». Участь этих «защитников торговли» (которых на британских верфях наклепали целыми десятками) в столкновении с «Фатерландом» была бы самой печальной, что уже происходило не один раз.

Преимущество германского корабля весьма наглядно и доходчиво продемонстрировано при Фолклендах в недавнем бою, в котором англичане потеряли потопленными два линейных и пару броненосных крейсеров. А до этого «карманный линкор» торпедами отправил на дно броненосец «Канопус» и с помощью военной хитрости буквально взял на абордаж и захватил легкий крейсер «Глазго».

Так что равноценного противника ему в здешних водах нет, а в будущем отражать атаки таких кораблей (в том, что в рейхе их начнут лихорадочно строить в самые ближайшие месяцы, сам Шпее не сомневался) на конвои англичанам будет нечем. Если только не начнут отправлять в Атлантику или Индийский океан своих «гончих».

Но то вряд ли!

Британия уже не рискнет, памятуя, что два ее линейных крейсера были потоплены его эскадрой. Тут любимый лозунг офицеров Ройял Нэви «у короля много» уже не сработает, когда всего в одном недавнем бою уничтожена треть от имеющихся кораблей данного типа. Что и говорить — величайшая победа кайзерлихмарине, к тому же одержанная над значительно более могущественным противником, многочисленные эскадры которого панически бояться во всем мире.

— Идеальный рейдер, опоздавший к этой войне в будущем, но успевший на нее в прошлом, — задумчиво пробормотал Шпее, вспоминая, как прошел по палубе одноименного корабля, гордо носящего на бортах и высоченной, похожей на средневековую башню надстройке, подобно рыцарям прошлого, боевые шрамы от вражеских снарядов.

От больших трех орудийных башен веяло свирепой мощью, дым из трубы почти невиден. Лишь ощутимо тряслась палуба от громкого рокота восьми дизелей, что обеспечивали корабль огромной, невероятной по нынешним временам дальностью плавания в 20 тысяч миль. Достаточно топлива, чтобы за одну заправку дойти от Гельголанда, огибая севернее проклятый «остров», до тропического Мадагаскара в Индийском океане, посетив Германскую Восточную Африку, там крейсировать три недели, и вернуться обратно в далекий рейх.

Канут в небытие эти постоянные угольные погрузки, станет ненужной заблаговременно подготовленная и невероятно сложная система «этапов», которая к тому же уже начала срываться — англичане установили тотальный контроль над погрузкой угля, столь необходимого германским крейсерам, во всех нейтральных портах. А если будут построены несколько судов снабжения, подобных «Альтмарку» (в этом Шпее тоже не сомневался), то «карманные линкоры» могут действовать на коммуникациях противника постоянно, совершая выходы в океан до полугода. Достаточно построить полдюжины таких рейдеров, и система судоходства «туманного Альбиона» в океанах будет полностью парализована.

Британскому Адмиралтейству придется вводить систему охраняемых конвоев, назначать в прикрытие линейные крейсера, да и то не факт, что те догонят «Фатерланд». Скорость того достигает 26 узлов при общей мощности дизелей в 56 тысяч лошадиных сил — почти вдвое больше, чем могли дать паровые машины того же «Гнейзенау», с убогими нынешними 20-ю узлами вместо «паспортных» 23-х. Тем более что дизеля дают максимальный ход почти сразу, так что догнать «карманный линкор» в океане даже «кошки адмирала Фишера» не смогут — им ведь потребуется не менее часа, чтобы раскочегарить все котлы. Да и такая встреча будет случайна — новые корабельные аэропланы позволят при свете дня заблаговременно обнаружить приближающийся линейный крейсер противника.

— Прозит! Ганс, дойди до рейха, тебе нужно обязательно дойти! Кайзер и Германия ждут твои корабли. Прозит!

Младший флагман Крейсерской Эскадры

контр-адмирал граф фон Лангсдорф

Фарерские острова

— Право на борт, Кранке — рандеву с британским лайнером, именно с ним — отметка на радаре очень жирная, как у насосавшегося клопа, не входит в наши планы! Хотя мы можем его утопить за четверть часа…

— Жаль, экселенц! Прекрасно понимаю, но все равно на душе свербит. Крадемся на цыпочках к родной земле…

— Ни малейшего риска с нашей стороны, капитан цур зее! Он совершенно не допустим в данных обстоятельствах! Наш гросс-крейсер представляет сейчас немыслимую ценность для фатерланда, а потому не следует подставляться даже под случайный снаряд!

— Так точно, экселенц!

Командир броненосца вытянулся, словно юный фенрик на императорском смотру, давая понять адмиралу, что приказ понимает и разделяет полностью. А некоторое брюзжание перед командующим не более чем дань традициям оставшегося в будущем кригсмарине (как это не парадоксально прозвучит), что уже вряд ли появится в этом мире.

— Странно, Кранке, мы в плавании больше полугода, но у меня ощущение, что я нисколько не устал. Наоборот, есть стойкое осознание, что мое тело переполняют силы, будто вернулась молодость, снова стал лейтенантом и получил под тощую задницу свой тральщик…

— Так оно и есть, экселенц, — негромко произнес Кранке, чуть покосившись на рулевых и штурмана, что стояли поодаль в ходовой рубке, освещаемой лишь тусклым светом ламп, что подсвечивали приборы. Капитан «Фатерланда» сделал шаг, встав с Лангсдорфом практически вплотную, чуть не касаясь плечом плеча.

— Вы, наверное, не раз смотрели на себя в зеркале, граф?! Вы помолодели прямо на глазах, скинув лет десять, не меньше. Даже морщинки у глаз разгладились. Да и Ашер тоже! Как и я, грешный…

— Все эти штуки, как я думаю, произведены нашим «перебросом» в это время, Кранке, — Лангсдорф снизил голос до шепота, еле слышного в довольном урчании дизелей, работающих на оптимальном режиме.

— Я тоже так думаю, экселенц, — глаза Кранке заблестели, словно в них отразились слезы. А может это были именно они, так как щека дернулась от непроизвольного тика, а голос неожиданно охрип от сдерживаемого волнения, что, видимо, раздирало душу:

— Со всех наших родных взяли страшную плату, экселенц…

— Да, это так, — Лангсдорф еле сглотнул вставший в горле комок. — Но эта беда не столь высокая плата за возможное спасение любимой страны! Мы обязаны принести себя в жертву…

— Я понимаю, господин адмирал, — Кранке справился с волнением и голос прозвучал уже твердо, как и надлежит командиру боевого корабля, что прошел