Вконец истерзанная проблемой, как одновременно сохранить стройную фигуру, приятную округлость лица и, разумеется, мужа, Даша не выдержала и кинулась за советом к единственной в Праге подруге.

Подругу Ольгу можно было печатать на рекламном плакате семейного счастья: длинноногая, пышнотелая, она с радостью переложила все хозяйственные заботы на мужа и домработницу Ганку и приятно проводила время в магазинах или постели любовника, умудряясь при этом доводить до нервного приступа всех троих. Совет подруги был увесист и однозначен как ответ Чемберлену:

— Дашка, заведи мужика, пока не поздно, — старательно полируя ногти, поучала она расстроенную женщину, — жизнь пройдет, и вспомнить будет нечего. И так уже похожа на мать семейства.

— Я и есть мать семейства, — удивилась та. Ольга, оторвавшись от своего занятия, постучала пальцем по голове:

— Одно дело — кем быть, а другое — как выглядеть. Лучше казаться девкой, чем домработницей. Особенно в твоем возрасте.

— Я, между прочим, младше тебя, мне еще тридцати нет.

— Тебе можно дать и сорок, — хладнокровно отрезала циничная подруга, — а сколько мне — известно только Господу Богу и записи актов гражданского состояния. И потом, мое дело предложить, а ты поступай, как хочешь. Только учти, гораздо обиднее, если тебя бросят за занудство, а не за блядство.

Занудная мать семейства тяжело вздохнула. Ольга была вульгарной, но практичной.

— Не знаю, подумаю. Хотя сама посуди, где я здесь любовника найду? Русские все друг друга знают, а с чехом как познакомиться, по объявлению, что ли?

— Подумаешь! Да здесь полно таких объявлений, открой газету и выбирай.

— Ну, нет, — Даша смущенно хихикнула, — мне еще не настолько плохо. Поживем — увидим, может, это временные проблемы. Знаешь, в каждом браке бывают такие кризисные периоды, вот мне мама говорила…

— Поживи, поживи, — подув на лак, Ольга отвела руку в сторону, любуясь результатами своей работы, — только как бы поздно не было. Такие мужики, как твой Серега, на дороге не валяются — подберут и чирикнуть не успеешь.

На этом разговор с умудренной жизненным опытом подругой закончился, и Даша опять осталась наедине со своими проблемами, морщинами и килограммами.

И возможно, через пару лет верная супруга окончательно растворилась бы в домашнем хозяйстве, незаметно слившись с обоями, а может быть, и правда завела бы любовника, кто его знает, только судьба решила распорядиться иначе.

То злополучное утро началось с приятной неожиданности: наконец пришла долгожданная посылка из Франции. Из роскошной коробки были осторожно извлечены приготовленные на заказ чудодейственные кремы, маски и прочие притирания. С их помощью, если верить аннотации, к Даше должна была вернуться не только молодость, но и девственность.

К сожалению, проверить ей этого так никогда и не удалось: едва молодая женщина дотронулась до первой баночки, как раздался телефонный звонок.

— Ano, prosim,[1]— обычно вежливая фраза на этот раз прозвучала грубо, даже агрессивно.

В ответ послышался всхлип, и, после небольшой паузы, дрожащий женский голос спросил:

— Вы… не говорите по-русски?

— Почему, говорю. — Голос звонившей показался смутно знакомым.

— Дашка, это ты?

— Да, это я.

— Слава богу! — вдруг без всякого перехода затарахтела собеседница. — Не представляешь, сколько мне пришлось сделать, чтобы достать твой номер телефона!

— Почему же, представляю, — хмыкнула молодая женщина, — хотя бы потому, сколько мне пришлось приложить усилий, чтобы он не достался кому попало.

— Ой, Рыжая, как была ты свиньей, так и осталась! — продолжал радостно щебетать голос, из чего Даша сделала два вывода: во-первых, звонившая была с ней хорошо знакома, а во-вторых, не строила на ее счет никаких иллюзий. Тем не менее она по-прежнему не могла вспомнить, кому принадлежали эти очень характерные интонации.

— Слушай, Рыжая, я сейчас на вокзале…

— На каком, на Курском?

Нахалка осеклась на полуслове, но тут же продолжила, может, чуть с меньшим напором:

— Почему на Курском? Здесь, на центральном.

— Где здесь?

— Да здесь, в Праге.

Настроение было испорчено окончательно. Наверняка эту курицу обворовали в поезде, и теперь будет две недели висеть на шее со своими проблемами. «И какой паразит дал ей телефон, — подумала Даша. — Узнаю — убью».

— Ну и?

— У тебя что, настроение плохое? — Трубка не собиралась сдаваться. — Поверь, если бы у меня был выбор, я бы никогда тебе не позвонила. Особенно учитывая обстоятельства, при которых мы расстались.

И тут молодую женщину осенило. Кто же еще мог разговаривать с такой идиотской интонацией! Светка Лунина. «Ах ты, сволочь», — чуть было не сорвалось с языка, но, сдержавшись, она лишь вежливо поинтересовалась:

— И какой черт тебя сюда занес?

— Ой, слушай, это долгая история. Встретимся, все расскажу по порядку.

В гробу я видела и тебя и твой порядок — хотела было вставить Даша, но звонившая не дала и слова сказать.

— Только сначала мне нужно устроиться в гостиницу.

— Смотря что ты имеешь в виду, — осторожно поинтересовалась радушная хозяйка.

— Ну, посоветовать где лучше, позвонить. Спросить, есть ли там свободные места…

Мысль о том, что Светка не собирается у них жить или просить денег на гостиницу, в общем, обрадовала, но выступать в качестве гида-переводчика у этой змеюки тоже не хотелось.

— Свет, ты извини, но я, честно говоря, не справочное бюро. И, учитывая те самые обстоятельства, о которых ты упомянула, мне ну совершенно не хочется искать тебе гостиницу, заказывать такси, приносить кофе в постель и так далее. Хочешь, дам телефон Красного Креста, может, они помогут? — добрая женщина уже собралась было повесить трубку, как Светка вдруг выпалила:

— Меня хотят убить! Я больше так не могу, лучше я сама покончу с собой!

«Как была чокнутой, так и осталась», — подумала Даша, и шестилетней давности ярость ударила ей в голову.

Светлана Лунина была поистине необыкновенной девушкой. При первой встрече людей обоего пола буквально наповал сражала безупречная красота этой стервы, при всем желании невозможно было найти хотя бы одного недостатка. Однако приблизительно через неделю в божественной красотке начинало раздражать абсолютно все: завистливое выражение лица, сварливый голос, идиотский смех и развязные, почти неприличные жесты. К великому разочарованию окружающих, по своим душевным качествам Светка была столь же отвратительна, как и прекрасна внешне.