- А кто еще умер? - спросила она, ожидая, пока Коди на нее посмотрит.

Он так и не посмотрел. Вытерев слезы грязным кулачком, Коди взял печенье и начал жевать.

- Рокет, - ответил мальчик едва слышным голосом.

- Кто такой Рокет?

- Мой пес. - Коди внимательно взглянул на Сашу, словно оценивая ее умственные способности. - Его сбила машина, когда я выпускал его за ворота. - Он шмыгнул носом. - А еще Джордж и Гертруда.

Саша нахмурилась. Бабушка с дедушкой?

- От чего они умерли? - мягко спросила она.

- От переедания. - Он взял еще одно печенье, сжимая в другой руке стакан с молоком.

Саша была озадачена.

- От переедания? - Она не понимала, о чем он говорит. Наверное, его безответственные родители еще хуже, чем ей показалось вначале. - Но ведь ты не виноват в этом. Люди едят, сколько им хочется. Если не считать маленьких детей, конечно. Никто тебя не винит, Коди.

Он с сомнением покачал головой.

- Я давал им слишком много корма. - Его рот был набит печеньем, и Саша решила, что ослышалась.

- Корма?

Коди кивнул.

- Ага. И я плохо чистил клетку. - Он принялся с печальным видом ковырять дерн носком ботинка. - Папа говорит, нельзя постоянно пичкать канареек кормом. Им не нравится, когда их беспокоят. Однажды Гертруда перестала петь, а потом умерла.

Саша улыбнулась, осознав свою ошибку.

- И это все? - спросила она, не удержавшись, чтобы не погладить его темноволосую пушистую голову.

- Не-а. - Он допил молоко и нагнулся, чтобы сорвать одуванчик.

- Кто еще?

Карие глаза Коди вновь уставились на нее.

- Шелли.., это была черепашка. И Ролли.

- Кто такой Ролли? - Саша чуть ли не с ужасом ждала его ответа.

- Хомячок, - коротко сказал мальчик. - Он вылез из клетки, и папа наступил на него.

Нечаянно, конечно.

- А, понятно. - Саша вздохнула, с жалостью глядя на круглое детское личико. Мальчик с таким несчастным видом перечислял своих умерших зверушек.

- Генри был моим последним другом. А теперь он тоже умер. Как и мама.

Это прозвучало так неожиданно, что Саша подскочила на стуле.

- Твоя мама, - севшим голосом повторила она, пораженная его признанием. - Что случилось с мамой?

Коди громко всхлипнул.

- Она тоже умерла. - Мальчик низко опустил голову, отворачиваясь от Саши.

- Она болела чем-нибудь? - Саше не хотелось задавать этот вопрос, но почему-то захотелось знать, по какой причине маленький бедолага остался без матери.

- Ага. Хотя нет, не думаю. Ее застрелили из ружья.

- Ой, Коди! - Нежное сердце Саши растаяло окончательно, и она прижала дрожащее тельце мальчика к своей груди. - Мне так жаль, милый. Это ужасно, когда ребенок теряет маму.

Коди осторожно ее обнял и тихо всхлипнул.

Когда он наконец отодвинулся от нее, Сашу охватило неизъяснимое волнение.

- Ей хорошо, - пробормотал Коди. - Ведь она в раю. - Он склонил голову набок. - А ты знаешь, что такое рай? - спросил он, вытерев нос рукавом и взглянув на Сашу исподлобья.

Саша улыбнулась.

- Да, знаю. И думаю, твоя мама там счастлива.

Секунду огромные глаза мальчика внимательно ее изучали.

- Наверное.

- Но ты до сих пор грустишь, да?

- Ага. - Коди мрачно кивнул. - Моя мама все время смеялась. Мы играли, и нам было весело. Она всегда дарила мне подарки. А теперь нет. Мой папа больше о ней не говорит.

- Почему, Коди? - При других обстоятельствах Саша не стала бы совать нос в чужие дела, но что-то в печальном личике Коди тронуло ее душу, заставив выслушать исповедь несчастного ребенка.

- Потому что она умерла из-за меня, и он не хочет, чтобы люди меня осуждали, наверное.

- Ой, маленький, нет. Ты вообще ни в чем не виноват. Не может такого быть. - Саша не могла этого вынести. Она глядела в доверчивые карие глаза, и ее вновь охватило страстное желание иметь ребенка.

Прекрати, одернула она себя. Сейчас ты должна подумать об этом малыше.

Он все еще смотрел на нее, ожидая чего-то.

- Иногда Господь призывает к себе людей, милый, и мы не в состоянии противиться этому. - Саша не знала, откуда взялись у нее такие слова, но, к счастью, Кода оказался способен их понять.

Сморщив лобик, он несколько секунд обдумывал услышанное, словно сомневаясь в искренности своей собеседницы.

- Ты уверена?

- Абсолютно уверена, Коди.

- Не знаю, что это такое, - пробормотал он, приподняв голову, и Саша увидела блеск в его глазах. - Но если ты уверена, что я ничего плохого не сделал, это хорошо.

Мальчик тут же сменил тему разговора:

- А можно поиграть с паровозиками? У меня никогда не было игрушечных паровозиков.

Саша улыбнулась. Какая она дурочка! Могла бы и сама догадаться, что малышу больше хочется поиграть, чем разговаривать с малознакомой тетей.

- Да, конечно, только осторожно. Они очень дороги мне, и не любят, когда с ними грубо обращаются. Договорились?

Глаза Коди казались огромными, как блюдца.

Он кивнул в знак согласия, и Саша повела его к дому. Они подошли к огромному пульту, стоящему снаружи, на зеленой лужайке. Саша подключила шнур удлинителя и проверила механизм.

Как только пухлые пальчики Коди схватили ярко-красный паровоз, она задала ему еще один вопрос:

- А как зовут твоего папу, Коди? Я должна позвонить ему и сказать, что ты здесь.

Несколько долгих мгновений оценивающий взгляд его больших ясных глаз был направлен на Сашу.

- Его зовут Джейкоб Виндзор, - с гордостью объявил Коди и нахмурился. - Но ему не нравится, когда его отвлекают от работы.

- Хорошо, но я должна сообщить ему, где ты находишься, Коди, - сказала она довольно резким тоном. - Он, наверное, волнуется.

Вряд ли, съязвил внутренний голос.

Посмотрев на нее еще секунду, Коди со счастливой улыбкой выпалил номер телефона. Доказав, какая у него хорошая память, он стал разглядывать паровозики.

Саша покачала головой. Должно быть, этот Джейкоб Виндзор - бездушный, бесчувственный человек. Он явно не заслуживает такого прекрасного сына, как Коди. Как еще можно объяснить поведение отца, который довел ребенка до такого отчаяния, до такого страха перед окружающим миром? Этот мальчик нуждается в любви и поддержке, он не должен винить себя за смерть матери, что бы там ни случилось на самом деле.