Роман «Винтерснельт», повесть «Отец убийцы», несколько рассказов, вышедших в Москве в 70-80-е годы, — этим список русскоязычных изданий Анд ерша, собственно, и исчерпывается. И посему следует предположить, что нынешнему российскому читателю, особенно молодому, его имя мало что скажет. А между тем Андерша можно причислить к самым известным и значительным писателям Германии второй половины XX века. Он занимает достойное место в ряду выдающихся немецких авторов, вошедших в литературу после Второй мировой войны и отразивших ее опыт. Его имя можно без колебаний поставить рядом с Бёллем, Грассом, Ленцем, Кёппеном, Вальзером.

Три его ранних произведения, вошедшие в настоящий сборник, переведены едва ли не на все языки мира, и только заносчивая идеологическая избирательность советского книгоиздания настойчиво отторгала его от русскоязычного читателя. Сегодняшним молодым вообще трудно будет понять, почему до 90-х годов и думать было нечего об их издании. А просто дело в том, что Андерш описывает (в «Вишнях свободы», например) сложные зигзаги собственной судьбы, включая некое «двойное дезертирство»: сначала из коммунистической партии Германии в начале 30-х, а потом из нацистского вермахта в 1944-м. Это ключевые моменты его биографии, и к ним он, в разных вариантах, возвращается снова и снова. Но пишет он, конечно, не только об этом, но и обо всем, что приключается в жизни человека: о любви, о смерти, о встречах и разлуках, счастливых и горьких моментах бытия. Пишет о трудных, решающих поворотах судьбы, о чувстве вины и ответственности, о совести, чести и достоинстве. Его слог легок и изящен, интонация неповторимо музыкальна, стиль сдержан, но нехолоден. Его всегда волнует человеческий смысл происходящего, и он находит точный психологический контекст поступков своих персонажей.

Самый лаконичный биографический портрет Андерша принадлежит одному немецкому философу и критику: «Год рождения 1914-й… баварец, гимназист в Мюнхене, ученик книготорговца, конторский служащий, недовольный, очкарик, велосипедист, куритель трубки, читатель Рильке, руководитель коммунистической молодежной организации, революционер, заключенный, подпольщик, солдат, индивидуалист, ревизионист, ренегат, антифашист, антибольшевик, дезертир, военнопленный в США… возвращенец, европеец, диалектик, оппозиционер, нонконформист…»

Разумеется, это сознательно беглое и парадоксальное изложение фактов жизни и характеристики взглядов ни в коей мере нельзя считать исчерпывающим. На самом деле, как узнает читатель из автобиографического повествования «Вишни свободы» (1952), выдвинувшего Анд ерша в ряд самых видных фигур на литературной сцене ФРГ, жизнь его была полна «внешних» и «внутренних» приключений, тяжких и даже трагических эпизодов, поступков, требующих мужества и воли.

Вот лишь некоторые узловые моменты его биографии: отрочество в доме националистически настроенного отца, офицера и инвалида Первой мировой войны, яростного приверженца генерала Людендорфа; юность, отмеченная разрывом с мелкобуржуазной средой и национал-консервативной атмосферой родительского дома; вступление — в знак протеста — в компартию и недолгое пребывание в роли вожака коммунистической молодежной организации Баварии; арест после приход да Гитлера к власти и заключение в Дахау, откуда он, еще совсем юный, выбрался лишь благодаря усилиям матери, напиравшей перед новыми властями на ветеранские заслуги отца; повторный арест и окончательный уход из политической борьбы после освобождения, разрыв с партией, с марксистской идеологией, лишавшей человека «свободы воли»; внутренняя эмиграция, выразившаяся в «тотальном уходе в самого себя»; погружение в мир искусства и литературы, ставшее ответом на «шоктоталитарного государства»; вынужденная служба в вермахте в годы Второй мировой войны, завершившаяся уже упомянутым дезертирством и пленом.

Вернувшись после краха рейха на родину из США, Андерш сыграл важную роль в истории литературы ФРГ. Он был одним из первых, кто сразу после разгрома нацизма стал предпринимать усилия по консолидации новых сил нарождающейся демократической культуры. Вместе со своим другом и коллегой Г.В. Рихтером он основал взбудораживший литературный мир и оставивший важный след в литературе журнал «Дер руф», вокруг которого сплачивались молодые, возвратившиеся с войны, несшие с собой «окопную правду» люди, только-только вступавшие на материк литературы и искусства. Вместе с Рихтером он входил в число немногих, кто создал ставшую позднее столь известной «Группу 47», с которой на протяжении ряда лет были связаны едва ли не все лучшие имена немецкой литературы. Их усилиями и талантом была создана большая, великая литература, родившаяся из нового, демократического мироощущения поколения, обманутого нацизмом и поклявшегося никогда больше «не ходить строем» и не верить догмам.

«Вишни свободы» — это и индивидуальная исповедь, и попытка философского осмысления событий 20-40-х годов Германии, и нравственная программа человека, с юношеских лет вовлеченного в безумные перипетии XX столетия. Требовалась смелость, чтобы в начале 50-х годов опубликовать книгу, мотивирующую и оправдывающую дезертирство. С одной стороны, трагические события войны были еще слишком близки, еще кровоточили раны, с другой — прошло достаточно времени, чтобы подняли голову «вечно вчерашние» и начался новый виток прославления «германских воинских доблестей». В этой ситуации нетрадиционный взгляд на дезертирство, рассматриваемое обыкновенно как предательство, требовал высочайшего уровня внутренней свободы. Не приходится удивляться тому, что в Германии, еще не остывшей от горечи и травм поражения, книга Андерша спровоцировала бурную дискуссию. Его рассуждения о принудительной присяге и неприятии «фронтового братства» вызвали у многих сограждан яростную реакцию, как и его глубокая убежденность в праве не следовать навязанному «долгу» и не выполнять преступные приказы. Книга имела огромный общественный резонанс, она обладала, как выяснилось, мощной взрывчатой силой.

Мотив «ухода», «бегства» — один из главных в творчестве Андерша — возникает здесь как бы на разных уровнях: и касающихся личной биографии автора, и в более общем, философском смысле, отражающем тогдашнее увлечение Андерша экзистенциализмом. Он не ограничивается передачей индивидуального опыта, хотя рассказ о собственной судьбе и составляет основу повествования. Сочетание исповедально-монологического начала с философским выводит книгу за пределы того жанра — «отчет», «документальное повествование», — к которому отнес свое произведение сам автор.

Предельная искренность, сдержанность и лаконизм в передаче своих переживаний, тщательность и точность в освещении исторических эпизодов придают особое обаяние этой прозе, уже тогда принесшей Андершу репутацию стилиста высшего класса. Его лишенный пафоса язык, одновременно изящный и дисциплинированный, сдержанный и экстатический, удивительно точно соответствует облику и позиции этого человека, в котором соединились неравнодушный участник событий и их мудрый наблюдатель, летописец и интерпретатор.

Это книга исполнена как национальной, так и личной самокритики: Андерш безжалостен к самому себе. Он вспоминает, к примеру, как вскоре после прихода нацистов к власти случайно оказался в ликующей толпе на мюнхенской улице, по которой проезжал кортеж фюрера. И вдруг недавний коммунистический функционер, узник Дахау, яростный противник нового режима при виде «беловатого, напоминающего губку» лица Гитлера открывает рот и вместе с беснующейся толпой неистово кричит «Хайль!». И лишь когда кортеж исчезает из виду, молодой человек понимает, что, как и все, поддался действию злых чар: он ликовал при виде «крысы, выползшей из канализационного люка». Воспоминание об этом, стыд и отвращение не покидают его всю жизнь.