красавицей тоже. Да, у меня рост метр шестьдесят, да, худенькая, грудь тройка, узкие плечи. Я миниатюрная. Эдик часто говорил, что мои карие глаза похожи на взгляд оленёнка, который потерял мать. Я добрый человек, но меня лучше не бесить. Разгон у меня быстрый. Но, видимо, этого мужу стало мало.

Двенадцать лет. Долгих лет. Просто исчезли. Пуф. Всё. Титры.

Стоя у окна в полной темноте наблюдала за тем, как уже бывший муж положил чемодан в багажник машины, которую мы покупали вместе. Даже этот проклятый чемодан! И всё его содержимое!

Эдик замер у водительской двери и медленно повернулся. Мы встретились взглядом, и я была очень рада, что он не видит моих горьких слёз. Но гирлянда, мигающая на окне, явно выдавала мои блестящие щёки. Мне стало очень противно смотреть на своё отражение.

Раньше я улыбалась от его мимолётных взглядов. А сейчас дико хотелось выколоть ему глаза, чтобы больше не посмотрел в мою сторону. Предательство засело на языке кислым привкусом, а в горле огромным комом.

Эдик коротко махнул на прощание. В ответ я отвернулась.

— Иди к чёрту, Ефимов! — пробормотала себе под нос, когда сползла на пол.

Подтянув ноги к себе, положила голову на колени и тяжело вздохнула. Бежать за ним вслед не собиралась. Не дождётся. Хочет новой жизни? Пусть катиться к «этой». Совет да любовь!

Пора сделать широкий шаг в новую жизнь.

Глава 2

Пробуждение в одиночестве началось со вздоха. Отчётливо понимала, что надо взять себя в руки, гордо задрать голову и пойти вперёд. Мне нужно было это сделать, чтобы ни свёкры, ни сын не увидели моего состояния. Это было тяжело, но другого выбора не было.

Двадцать восьмое декабря снова порадовало обильным снегопадом без ветра. Снег крупными хлопьями, падал на подоконник, создавая маленький сугроб. Снежинки медленно порхали и завораживали своим видом. Я бы даже сказала, гипнотизировали. Такое умиротворение. И я в очередной раз задумалась о том, что погода снаружи описывала моё состояние. Мне было хоть и тошно, но внутренняя лёгкость окрыляла. Как будто вчера я скинула с себя тяжёлый груз. Забавно всё-таки ведь эта неподъёмная ноша была моим мужем.

Солнце пробивалось сквозь снежные тучи, мелькая по шторам на кухне. А пар от кофе щекотал нос. Обхватив кружку, с удовольствием наблюдала за погодой и потягивала кофе. Никуда не нужно было торопиться. После такого вечера, как был вчера, решила не заморачиваться даже с праздником. К чёрту всё.

И только один вопрос внутри терзал меня: «Как рассказать сыну об его отце?». И скором отъезде родителя. Как объяснить девятилетке, что папа больше не будет жить с нами, потому что нашёл себе другую семью? Я понятия не имела, как. Я никогда не думала о том, что у нас с Эдиком всё так закончится. Видимо, я его так сильно любила, что не видела очевидных вещей. Мы стали чужими людьми уже давно.

Телефон неожиданно раздался в звонке, и я прекрасно знала, кто пытался дозвониться до меня. Мама готовилась к празднику для Саши. Он поедет на все праздники к ней за город. Хоть у кого-то должен же быть праздник.

Новогоднюю ночь мы должны были провести с друзьями, а первого числа и до рождества уехать к маме за город. Там уже нас бы ждали и свёкры, и мои родители. Но, увы, кажется, этому уже не бывать.

— Привет, мам, — постаралась максимально бодро ответить на звонок.

— Кристиночка, я начала волноваться уже! — проворчала мама, вызвав у меня скупую улыбку. — Я всю ночь не могла уснуть. Голова болела, и сердце было не на месте! У вас всё хорошо? Как Шурик? — протараторила она слишком бодро.

— Всё прекрасно, — ложь отдалась кислым привкусом на языке.

Умудрилась даже улыбнуться, хоть она и не увидела бы. Грудь сковало от тяжёлого вздоха матери. Я всегда отвратительно лгала.

— Что-то случилось, — констатировала факт женщина. — Если ты сейчас же не скажешь, то я приеду! Я не посмотрю, что тебе тридцать! Устрою такую взбучку, что мало не покажется!

Наполнила лёгкие воздухом, выдохнула, сделала глоток кофе и сказала всё по факту:

— Эдик вчера собрал вещи и ушёл. Влюбился, козлина! — процедила я сквозь зубы.

В ответ я услышала лишь протяжный вздох, заканчивающийся тихим рыком.

— Приезжай с Сашей.

— Не могу. Ресторан уже проплачен. Меня будут ждать, мам. Эдик вряд ли со мной пойдёт. Он сообщил, что хочет провести праздник с ней, — сошла я на шёпот в конце, потому что не решилась сказать это громче.

— Оля с Костей так любят тебя. Как же тяжело-то будет. Но ничего, справимся.

Мои отношения со свёкрами на максимальном уровне. У меня были две мамы, которые заботились одинаково. Сваты за двенадцать лет сдружились настолько, что каждый праздник и выходные проводили вместе. Большая… дружная семья, которую развалил Эдик. Что уж говорить, мы с Эдиком за столько лет поругались от силы пару раз. Всегда было взаимопонимание. Но, кажется, так считала только я. И оказалась слепой, глухонемой и тупой. Раз уж не видела, как муж неожиданно начал ходить «налево».

— Мам, это моя проблема. Они с минуту на минуту приедут. Я не знаю, говорил ли Эдик с ними, но для меня уже это неважно, — во мне неожиданно грусть сменилась на злость.

Он так по-свински объявил о том, что он редкостное дерьмо. Подумал только о себе, любимом!

— Ну ничего, справимся. Работа у тебя удалённая, хорошо оплачиваемая. Сашку никуда тыркать не надо. А если уж будет совсем невмоготу, то мы с папой поможем, — мамина поддержка теплом расползлась по телу. Всегда знала, что в любой момент жизни есть люди, к которым можно обратиться. — Ой, Кристин, никогда бы не подумала. Вы с восемнадцати лет вместе. Как неразлучники! Да и из армии ты его ждала! — ворчала женщина в трубке.

— Мам, не дави на больную мозоль! И так тошно, — перебила её, потому что слушать это уже было невыносимо.

Кофе стал горький и невкусный. Не рассчитала силу, когда практически швырнула кружку в раковину. Она разбилась на пополам. Прям как моя жизнь.

Мама резко притихла, явно прислушивалась что происходит. А я стояла и смотрела, как кофе стекает в слив раковины.

Звонок в дверь отрезвил моментально.

— Они приехали с Сашкой, — буркнула и отключила звонок.

По пути к двери подошла к зеркалу и вытерла одинокие слёзы со щёк. Похлопала по щекам, чтобы добавить цвета бледному лицу. А то выглядела я болезненно.

Открыв дверь, увидела широкую улыбку от уха до уха