В огромном доме стояла полная тишина. Слуга открыл дверь, находящуюся около лестничной площадки второго этажа, и провел Анну-Лизу в комнату с потрясающим видом на море.

Однако приказы здесь выполняются очень быстро, подумала Анна-Лиза, заметив графин со свежевыжатым соком и вазу со спелым, сочным инжиром. Одежда была уже разложена на изящном диванчике в стиле Людовика XV. Дорогое канапе было покрыто великолепной парчой нежно-голубого цвета, а его изголовье было украшено причудливой золотой резьбой.

Как только Анна-Лиза взяла в руки шелковые брюки-капри сапфирового цвета, она поняла, что фигура Маргариты ничем не отличалась, от ее собственной. При одном взгляде на ярлык у нее захватило дух. Она никогда в жизни не носила эксклюзивной одежды. Повседневный цвета слоновой кости шелковый топ от того же дизайнера лежал рядом с пакетом из ярко-розовой бумаги. Анна-Лиза вынула из пакета тонкие трусики и бюстгальтер из такой прекрасной ткани, что на ее щеках выступил румянец. Эта Маргарита, должно быть, просто красавица, подумала она, заметив, кремовые кожаные босоножки, аккуратно стоящие на полу.

Анна-Лиза быстро скинула с себя еще влажное бикини. В углу комнаты стояло большое трюмо в полный рост, и она, одевшись, не смогла побороть в себе соблазна и не посмотреться в него. Наряд сидел на ней потрясающе.

Однако что же теперь? — подумала она, оглядывая необыкновенную комнату. Ответ не заставил себя долго ждать. Раздался легкий стук в дверь. Молодая девушка, одетая в форму горничной, в ожидании стояла на пороге.

— Если вы готовы, то машина уже ждет вас внизу, сеньорита Фуэго Монтойа, — объявила она на ломаном английском.

Откуда она знает имя ее отца?

— Уилсон, сеньорита Уилсон, — вежливо поправила девушку Анна-Лиза и улыбнулась. — Но ты можешь называть меня Анна-Лиза, если хочешь.

— Si[2], сеньорита Фуэго Монтойа, — произнесла горничная и покраснела.

Она не понимает меня, решила Анна-Лиза.

— Вы готовы, сеньорита? — поторопила ее горничная, переминаясь в нетерпении.

— Да. Спасибо, — сказала Анна-Лиза и отметила про себя, что к списку необходимых дел нужно добавить еще и уроки испанского. — Я верну одежду…

— О нет, что вы, сеньорита! — воскликнула девушка, экспансивно взмахнув руками. — Сеньора Маргарита настаивает, чтобы она осталась у вас.

— Но это невозможно, — запротестовала Анна-Лиза.

Горничная пожала плечами с таким видом, как будто этот великолепный подарок был совершенно незначительной вещью.

— У сеньоры много подобных нарядов, сеньорита.

— И все-таки мне бы хотелось поблагодарить сеньору…

Но девушка уже начала спускаться по лестнице, подавая рукой знак следовать за ней.

Анна-Лиза нахмурилась. Казалось, что все, имеющее отношение к Менорке и касающееся ее лично, таило загадки. Но ведь главной целью взятого отпуска, — а Анна-Лиза работала адвокатом в маленькой юридической фирме, — и было раскрыть основную тайну, а не создавать новые. Она приехала на этот остров, чтобы разузнать всю правду о своем испанском отце, а не вмешиваться в частную жизнь местных богачей. Анна-Лиза поставила перед собой задачу выяснить, что побудило пожилого испанского гранда оставить ей в наследство такое громадное поместье, ведь он бросил ее мать в тот самый день, когда узнал, что она беременна. И после этого никто больше ничего о нем не слышал.

При жизни матери подобные вопросы задавать было не принято. Между ними существовало негласное молчаливое соглашение, запрещающее какие-либо разговоры о прошлом. Но ее мать умерла вскоре после известия о смерти сеньора Фуэго Монтойа, и это подвигло Анну-Лизу отправиться на поиски.

И вот она здесь… Спускаясь вслед за горничной по широким мраморным ступенькам, она чувствовала себя все более неловко. Ошибка служанки, назвавшей ее именем отца, столкнула прошлое с настоящим… К тому же Анна-Лиза находилась в доме человека, который, как она полагала, мог оказаться таким же безнравственным, как и ее отец. К счастью, вполне возможно, она видела его в первый и последний раз. Так для нее даже лучше.

Несмотря на то, что путь, проделанный, ею вплавь от одного пляжа до другого, был относительно коротким, возвращение в автомобиле заняло некоторое время. Основная магистраль протянулась вдоль всего острова, и ни в одну из бухт нельзя было попасть, минуя эту дорогу. Анна-Лиза чувствовала себя неуютно на мягком сиденье, обитом кожей, в то время, как лимузин мотало туда и сюда по неровной дороге, ведущей к ее новому дому. Кроме того, ее знания испанского оказалось вполне достаточно, чтобы почувствовать смущение, когда в тихом бормотании шофера она различила слово casucha[3]. Вероятно, ее дом, или finca[4]выглядел в его глазах лачугой…

— Спасибо за то, что довезли меня, — сказала она, но, увидев, как он вышел, чтобы открыть ей дверцу, сразу же прикусила язык.

Если она хочет, чтобы поместье поднялось в цене, с подъездом к дому действительно придется что-то сделать, подумала Анна-Лиза, оглядываясь. И даже если некоторые ремонтные работы ей не по карману, что ж, попытка не пытка, она постарается вложить столько денег, сколько сможет, для того чтобы получить максимальную прибыль от продажи.

Лимузин уехал, окутав Анну-Лизу с головы до ног облаком белой пыли. Она внимательно взглянула на дом. Стены осыпались, не говоря уже о крыше, которая местами протекала. Если не привести все в порядок до сезона дождей, дом просто затопит — при том условии, что он не будет разрушен еще раньше сильными порывами печально известного ветра, дующего с местных гор. И все-таки было что-то милое в этом старом каменном здании медового цвета.

В ту же минуту внимание новой хозяйки привлекли радостные повизгивания одного из самых резвых обитателей ее зверинца. Старый пес с лохматым хвостом бурно выражал благодарность за уделяемое ему внимание. Анна-Лиза приютила его и назвала Помадкин из-за необычного окраса. Вместе с Помадкиным во дворе появились несколько кошек, куры и даже ослик. Все они, как будто настроились на то, с чем сама хозяйка не могла смириться — жизнь в поместье Фуэго Монтойа должна продолжаться.

Поприветствовав животных, Анна-Лиза оглядела вымощенный булыжником внутренний двор. Когда она только приехала сюда, ей показалось, что главный дом в полном запустении. Он был таким мрачным и тихим, когда она впервые обходила его, пробираясь сквозь паутину и пыль, освещенные тусклыми солнечными лучами, с трудом пробивающимися сквозь немытые окна. Но, так или иначе, это не отпугнуло Анну-Лизу. И ее решимость была вознаграждена.

Доказательством тому, что когда-то дом знал лучшие времена, а его обитатели вели вполне благополучную жизнь, явилась прекрасная мебель, а также ценная коллекция картин, затянутых паутиной. И тогда Анна-Лиза почувствовала в себе потребность вновь вдохнуть жизнь в это жилище — распахнуть ставни, выскоблить каждый уголок и вымыть до блеска окна, чтобы весь дом засветился и заиграл с новой силой. И она не успокоилась, пока комнаты не наполнились ароматами воска, мыла и цветов… Однако служебные постройки все еще находились в весьма плачевном состоянии.