Да разве она не знала этого! Анна-Лиза вздохнула и решила поискать спасения в булочной.

— Сеньорита?

Энергичная женщина за прилавком представляла собой самую лучшую рекламу ароматного ассортимента свежевыпеченных изделий. Она говорила с живостью, походка ее была легкой, несмотря на полноту, а ослепительный блеск здоровых белоснежных зубов подчеркивал теплоту и искреннее радушие, светившиеся в ее красивых карих глазах.

— Нет… спасибо, — сказала Анна-Лиза, мотнув головой так, как будто хотела вытряхнуть из нее все проблемы. Улыбчивая хозяйка магазина, вероятно, даже не поймет ее жуткую смесь, испанского с английским, не говоря уже о том, что она, скорее всего, понятия не имеет, где можно достать свиней.

— Я могу вам помочь, сеньорита? Как насчет вот этого?

Анна-Лиза словно прозрела, когда увидела перед собой огромный кусок щедро пропитанного кремом шоколадного торта, который ей протягивала женщина. Оторвав взгляд от великолепного угощения, она радостно воскликнула:

— Не может быть! Вы говорите по-английски?

— Я много лет работала в семье, где говорили на английском, — гордо произнесла женщина. Затем, еще раз взглянув на Анну-Лизу, она положила кусок торта на весы.

— Когда вас одолевают жизненные проблемы, это очень помогает. Один кусочек и… — Она причмокнула губами и мечтательно прикрыла глаза.

Анне-Лизе понадобилась пара секунд, чтобы решить, что несколько мгновений блаженства ей не повредят.

— Вы правы, — сказала она, доставая кошелек, между прочим, я — Анна-Лиза Уилсон, я переехала на finca Фуэго Монтойа…

— А я — Мария Тереза Гонсалес, — представилась веселая продавщица, кладя сочный кусок торта в нежно-розовую коробку и проворно перевязывая ее серебряной лентой. — Если вам будет еще что-нибудь нужно, — продолжала она, — пожалуйста, не стесняйтесь и сразу приходите ко мне.

— Ну, если уж на то пошло…

Мария Тереза была словно послана небом в ответ на ее молитвы, размышляла Анна-Лиза, когда, почувствовав в себе прилив уверенности, наносила последние штрихи своего вечернего макияжа. Теперь она сможет встретить Рамона с высоко поднятой головой. Полчаса, проведенные с Марией, были равноценны целому году, прожитому в поселке.

Свиньи? Нет проблем. Крепкий петушок, чтобы пробудить к жизни в ее вялых курочек? Его пришлют завтра. Кроме того, Мария делила пекарный бизнес со своими многочисленными родственниками и готова была в свободное время помогать в поместье. А если и этого будет недостаточно, она лично знала каждого, кто когда-либо работал в Фуэго Монтойа.

Анна-Лиза последний раз посмотрела в зеркало. Теперь она готова встретить кого угодно… Даже Рамона Переса? — спросил ее тихий, но настойчивый голосок. Прищурив глаза, она ответила себе: «О, да! Его в особенности!»

Нет, нет, нет, это не может быть правдой, скорее, просто дурной сон, пыталась убедить себя Анна-Лиза, зарываясь с головой в черные атласные подушки. Но эротические напоминания были повсюду… В смятых простынях, в запахе, напоминающем о нем, и в мягком покачивании волн, убаюкивавших ее в этой колыбели обольстительной роскоши.

Ну, хорошо, допустим, подумала она, резко приподнимаясь. Он расставил ей ловушку, и она в нее попалась. Но разве у нее нет никакой гордости, никаких сомнений и никаких принципов? Мысль о том, что она спала с женатым мужчиной, уже приводила ее в ужас, но кто же в здравом уме будет спать с противником? Студентка-первокурсница, и та была бы более благоразумной.

Само слово «ужин» звучало так невинно, так безопасно! Но ужин на яхте Рамона таил в себе слишком много удовольствия. Романтический, чувственный, обольстительный мужчина… Он и не скрывал своих дальнейших намерений. Теперь он наверняка завладеет поместьем Фуэго Монтойа. Ведь затащил же он ее в постель!..

— Что вы делаете?

Анна-Лиза виновато вздрогнула и схватила простыню, чтобы прикрыться, как только Рамон вошел в каюту. Зажмурившись столь крепко, что глазам стало так же жарко, как и лицу, она в отчаянии мысленно умоляла его уйти. Он женатый мужчина! Где только был ее здравый смысл? Ее рассудок?

— Поднимайтесь! — Его голос прозвучал слишком резко.

Это оскорбление?

— Взгляните на меня, Анна-Лиза, — приказал ей он, когда она еще глубже зарылась в простыни. — Ну, нет, так не пойдет. — И, подойдя к кровати, он проворно сдернул с девушки покрывало.

С тревожным криком Анна-Лиза протянула руку, чтобы помешать ему, и только тогда поняла — она не обнаженная, как думала. На ней оказалась верхняя часть довольно элегантной пижамы. Определенно предназначенная для мужчины, из шелка цвета бургундского вина с черной окантовкой, пижама отлично сохраняла благопристойность Анны-Лизы. Откинув с лица спутанные волосы, она подняла голову.

Посвежевший после душа Рамон был одет в темно-серый костюм безупречного покроя, который прекрасно сочетался с белой накрахмаленной рубашкой и строгим шелковым галстуком голубых тонов. Деловой костюм, решила она, смутно припоминая сделанный предыдущим вечером звонок дону Альфонсо с просьбой организовать встречу в его офисе.

— Который час? — спросила она, безнадежно пытаясь хоть как-то нормализовать ситуацию.

— Вот так-то лучше, — одобрительно заметил Рамон, увидев, что она наконец-то делает над собой усилие, чтобы встать. Было видно, что все происходившее его развлекало. Анна-Лиза попыталась вспомнить хоть что-то из прошедшего вечера и запуталась в размытых образах. Но чувство стыда при мысли о том, что, должно быть, произошло между ними, не покидало ее.

— Вам следует отвести от меня свой пристальный взор, подняться и пойти освежиться, — холодно предложил он.

Это было нелегко, особенно если вы только что провели ночь вместе… Его надменность говорила о том, что он чем-то расстроен. Но если это так, то почему он не проявляет никаких чувств? Даже открытое презрение к ней было бы лучше, чем это равнодушие.

— Встреча с нашими адвокатами назначена на одиннадцать, — сказал Рамон, — а сейчас уже… — он взглянул на свои наручные часы, — чуть больше десяти.

И опять его повелевающий голос не сказал ничего, что могло бы прояснить картину их отношений. Униженная и подавленная, Анна-Лиза подтянула колени к подбородку.

— Так как у вас нет времени возвращаться на finca, — спокойно продолжал Рамон, — я осмелился заказать вам подходящий наряд прямо на яхту. Надеюсь, он вам понравится. — Он указал взглядом на костюм от Армани, висящий в пустом шкафу. При других обстоятельствах Анна-Лиза обрадовалась бы, но теперь это походило на последнюю степень унижения. Несомненно, он хочет с ней так рассчитаться! Или, быть может, таким образом, грубо намекает, что ее наряд прошлым вечером больше подходил для обольщения, чем для деловой встречи. В тот момент облегающее черное платье казалось отличной идеей, оно было простым и в то же время изысканным. Единственной легкомысленной деталью наряда были босоножки на высоких шпильках. И она позаботилась о том, чтобы ее полная грудь была скрыта под серебристой кашемировой шалью.