– Вот как? А у Вольфа есть шансы стать мэром?

– Думаю, что да. Рабочие его уважают.

Трудно было представить, чтобы такого типа, как Вольф, могли уважать рабочие, но я промолчал.

– Мистер Вольф надеется, что если девушек найдут по его заданию, то это сделает его имя популярным в городе. Тогда на выборах у него будет больше шансов.

– А Эслингер? Что он говорит по этому поводу?

– Он начал собственное расследование.

– И кто работает на него?

– В Кранвиле есть свой детектив. Мистер Эслингер не любит, когда в дела муниципалитета вмешиваются посторонние.

Наступило молчание. Я внимательно посмотрел на нее и спросил:

– Почему мистер Вольф сам не обратился к услугам местного детектива?

Секретарша закусила губу.

– Он не любит женщин и не доверяет им. А в нашем городе, знаете ли, детективное бюро держит женщина.

В этом отношении я был полностью солидарен с Вольфом. Немного подумав, я задал еще один вопрос:

– Что обо всем этом думает местная полиция?

– Она не помогает ни мистеру Вольфу, ни Эслингеру. Мэйси, шеф полиции, – тоже кандидат на пост мэра. Он ведет расследование самостоятельно.

На этот раз я откровенно рассмеялся.

– Но есть и еще один нюанс, – добавила она. – Шеф полиции не будет против, если мэром станет Руби Старки.

– А это еще кто?

– Едва ли я смогу сообщить вам что-либо конкретное. Знаю только, что он – игрок, и видеть его мэром я не хотела бы.

– Ясно, – сказал я, улыбаясь. – А эти три девушки, что известно о них?

– Они исчезли, и это все.

Я достал сигарету и закурил. Пока ситуация выглядела довольно туманной.

– Значит, дело в общих чертах сводится к следующему: Вольф, Эслингер и Мэйси ведут следствие на свой страх и риск, и каждый надеется, что если ему удастся разыскать девушек, он получит шанс стать мэром. Лично я не могу рассчитывать ни на помощь полиции, ни, тем более, на расположение жителей. А та, что работает на Эслингера, может рассчитывать на помощь жителей, но также не может рассчитывать на помощь полиции. Верно?

Девушка кивнула.

Я вспомнил толпу людей, окруживших мою машину. Если так и дальше пойдет, веселая же меня ожидает жизнь!

– Мне кажется, в вашем городе люди… какие-то нервные, не так ли?

– Они недовольны тем, что до сих пор, по их мнению, ничего не сделано, чтобы прояснить ситуацию. Прошлой ночью, например, было разбито окно в комиссариате.

– Не дадите ли вы мне имена и адреса людей, о которых говорили?

Она открыла ящик стола и вынула листок бумаги.

– Я предвидела, что вам это может понадобиться.

Я поблагодарил и спрятал листок в карман.

– Думаю, самое время познакомиться с вашим городом…

Она посмотрела мне в глаза, и я понял, что она тоже меня не жалует. Похоже, она держит сторону Эслингера. Но ее патрон – Вольф… Впрочем, я не имею права ее осуждать.

– Где мне поставить свою машину? У нее нью-йоркский номер, а это не очень-то популярно в здешних местах.

Она улыбнулась.

– Можете поставить ее в гараж за домом. Там есть место.

Я снова поблагодарил ее. Направляясь к двери, спросил:

– Простите, а как вас зовут?

– Вильсон, – ответила она, заметно смутившись.

– Вы очень мне помогли, мисс Вильсон. Надеюсь, я вас не слишком обременил?

Ничего не ответив, она склонилась над пишущей машинкой.

Я снял комнату в отеле на Гран-Рю, оставил там свои вещи и принялся за работу. Взял такси и отправился к Мак-Артуру. У водителя на лице было написано, что он хочет как можно скорее избавиться от меня. Он мчался на красный свет на глазах у постового, но тот не обратил на этот вопиющий факт никакого внимания. Я пришел к выводу, что Мэйси как шеф полиции, – пустое место. Через три-четыре минуты гонки мы оказались на маленькой унылой улочке. На лавочках и ступеньках сидели люди. Они принялись бесцеремонно нас рассматривать, словно мы были действующими лицами какого-то спектакля. Я понял, что сделал ошибку, приехав сюда на такси, и попросил шофера проехать немного дальше. Он остановился за углом, и я решил прогуляться, чтобы дать этим бездельникам время успокоиться. И все же, подходя к дому Мак-Артура, я чувствовал на себе многозначительные взгляды. Впрочем, это типично для маленьких городков: посторонний человек чувствует себя здесь словно под увеличительным стеклом. Дом, в котором жил Мак-Артур, насчитывал целых пять этажей, что для маленького города было почти мировым рекордом.

Я поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь открыл человек небольшого роста, плохо выбритый, с желтым худощавым лицом.

– Что вам угодно? – сипло спросил он, глядя на меня сквозь толстые стекла очков.

– Мистер Мак-Артур?

– Да, это я.

Он наверняка удивился, когда я назвал его «мистером», так как, по-видимому, был из числа тех, кто, скорее, привык получать пинки…

– Я к вам по поводу исчезновения вашей дочери.

Смешанное чувство надежды и страха исказило его черты.

– Ее нашли?

– Пока нет, но мне хотелось бы поговорить с вами. – Я шагнул вперед. Он был явно разочарован, но все же посторонился и пропустил меня.

Квартирка была маленькая, чистая, бедно обставленная. На веревке, протянутой из угла в угол, сушились чулки и женское белье. Мак-Артур остановился около стола и вопросительно посмотрел на меня.

– От чьего имени вы приехали?

Я показал ему свое удостоверение и тут же спрятал, прежде чем он успел прочитать, что там написано.

– Я хочу установить обстоятельства исчезновения вашей дочери. Помогите мне, и я ее найду.

– Да, конечно, – живо ответил он. – А что именно вы хотите узнать? Многие уже расспрашивали меня, но до сих пор ничего не нашли.

Я присел на угол стола.

– Как вы полагаете, что с ней могло случиться?

– Не знаю.

– Может быть, ей просто разонравилось жить здесь? Я хочу сказать, что она могла просто убежать.

Он покачал головой. Вид у него был крайне несчастный.

– Она была хорошей дочерью, и у нее была приличная работа.

– Вы верите слухам о некоем вампире, который орудует в окрестностях?

Он закрыл лицо руками.

– Я не знаю…

Да, помощи от него я не дождусь.

– Вы в курсе, что эти загадочные исчезновения в вашем городе используются для того, чтобы обеспечить себе голоса избирателей на предстоящих выборах? – спросил я, набираясь терпения. – Не допускаете ли вы мысли, что этих девушек просто-напросто подкупили, чтобы они исчезли на какое-то время? Я хочу сказать, не может ли ваша дочь принимать участие в такой мистификации?