– Мы в машине не поместимся, – заявил я. – Нужно новую купить.

Кьяра округлила глаза:

– Так вот почему мы в новый дом переезжаем!

То-то родители недавно начали ремонтировать какой-то дом! Теперь все встало на свои места.

– Хочу голубую машину, – сказал я.

– А я – красную, – отозвалась Кьяра.

– Голубую!

– Красную!

В глазах Аличе читалось восклицание; она хоть ничего и не понимала, но, заразившись всеобщей эйфорией, хлопала в ладоши. Солнце было словно желток яйца всмятку. С фургона спрыгнул кот; с деревьев сорвалась стая птиц и принялась чертить в небе гигантские фигуры.

* * *

Я первый поставил вопрос на повестку дня, пока мама сушила мне волосы феном:

– И как мы его назовем?

– Петронио, – крикнул папа из гостиной, хрустя орешками.

– Маурилио, – отозвался я. Почему-то это имя всегда меня смешило; я решил, что если брат окажется неприятным типом (что вполне возможно, поскольку нельзя же заранее заказывать коэффициент приятности для братьев), то с таким именем хотя бы обращаться к нему будет весело.

– Чего тут долго думать, – встряла Кьяра. – Назовем Пьетро, если будет мальчик, и Анджела, если девочка.

– Кьяра… – кротко вздохнул я.

– Что?

– Сказали же, что это мальчик!

Она лишь фыркнула. Выдала такую глупость – и хоть бы что.

Значит, я угадал: женщины не очень-то довольны надвигающимся равенством. И возможно, еще надеются переиграть матч в свою пользу.

– Значит, Пьетро, – подытожила Кьяра.

Но имя никому не нравилось. Так же как Марчелло, Фабрицио и Альберто. В качестве альтернативы Маурилио я предложил Ремо, но этот вариант тоже завалили. Перебрали имена всех дедушек и дядюшек – безрезультатно. Дальних родственников – с тем же успехом. Актеров, певцов – без толку. Вопрос остался открытым. Для меня подобрать правильное имя было крайне важно: брат все-таки! Кроме того, имя должно сочетаться с фамилией, а у нас в области Венето Маццариолом зовут такого гнома, одетого во все красное и в красном колпаке, который строит всякие каверзы тем, кто обижает природу. Это герой старинных сказок, раньше зимними вечерами их рассказывали детишкам старики.

Со всем своим детским пылом я верил, что, разумеется, не только имя характеризует человека; нет-нет, существует еще целая куча вещей, влияющих на то, кто ты есть и кем станешь в будущем. Например, игрушки. И потому на другой день, распираемый воодушевлением и страстно желая быть полезным, я попросил папу сходить со мной за подарком брату: в качестве приветствия я решил купить ему плюшевую игрушку. Возражений не последовало, а мама, кажется, даже рада была на время от меня избавиться (с тех пор как я узнал новость, рот у меня не закрывался ни на секунду). И вот мы пришли в мое любимое место – старомодный магазин игрушек, который притягивал меня тем, что, в отличие от других старомодных магазинов, благоухал новизной.

Плюшевый зверь должен быть сильным, думал я. Чтобы брат, глядя на него, как в зеркало смотрелся. Родители приучили меня обращать внимание на цены (поскольку деньги, как известно, на дороге не валяются), но тут особый случай: можно, наверно… да, разумеется, можно потратить и побольше. Может быть, даже больше десяти евро? Страшно много денег. Но мой брат заслуживает такого подарка.

Я подошел к витрине и погрузился в созерцание плюшевых зверюшек. Кролики, котики, собачки… Нет, все не то – мой брат не из тех, кто станет забавляться с кроликами. Скорее уж ему подойдет лев, или носорог, или тигр, или…

И тут я увидел.

– Вот! – показал я на него папе.

– Кто это? – спросил тот, взяв игрушку с полки.

Я, фыркнув, закатил глаза: что за невежество! Потом объяснил:

– Это гепард.

Как можно дожить практически до седых волос и не узнать гепарда?

– Точно его берем?

– Конечно, он же идеальный!

Я не преувеличивал. Ведь гепард самый быстрый и ловкий, самый грациозный, самый величавый! В голове уже сложился образ: мой брат-гепард. Я видел, как мы носимся по лестницам, строим крепости из одеял, деремся за доступ в ванную и самое главное – заключаем союзы в борьбе за DVD-проигрыватель, шоколадное печенье, баскетбольную площадку. Мы вместе. Вместе покоряем этот мир.

* * *

Весь вечер я мечтал, какие штуки мы будем выкидывать вдвоем с Гепардом. Воображал обклеенную постерами комнату, исписанные стены. Я всегда буду на шесть лет старше, всю жизнь, и все буду делать на шесть лет раньше. Я научу его куче разных вещей – кататься на велосипеде, а еще знакомиться с девчонками, а еще лазать по деревьям.

У нас это семейное: в роду Маццариол все мастерски лазают по деревьям.

И вот поэтому несколько недель спустя я напросился проведать вместе с папой наш будущий дом и взял с собой банку с семенами, которые старательно копил всю весну. Мне кто-то сказал, что если посадить в землю фруктовые косточки и семечки, то из них вырастут деревья, и с тех пор я начал собирать их с тарелок после обеда и ужина и насобирал целую банку. Теперь время настало.

Пока папа беседовал с рабочими, я тихонько вылез из машины, пробрался через весь дом в наш будущий сад, отвинтил крышку и разбросал семена. Потом старательно вдавил их в землю и еще присыпал сверху – в общем, сделал все (по моим представлениям) необходимое, чтобы они принялись. Вернувшись обратно, я прокрался на заднее сиденье и приготовился спокойно ждать.

Как бы не так.

На меня накатила волна ужаса: семян слишком много! Они слишком близко друг к другу! Когда деревья вырастут, стволы переплетутся, обовьют весь дом снаружи и внутри, и нам придется жить в лесу!

Папа, закончив с делами, сел в машину, завел мотор и взглянул на меня в зеркало.

– Что-то не так? – спросил он, хмуря брови.

Всякий раз, как я что-нибудь затевал, папа интуитивно это чувствовал.

Однако к тому моменту я уже перестал думать о пронзенных ветвями стенах, зато радовался, что у нас с Гепардом будет самое диковинное на свете жилище – дом-лес. Вернее, дом на деревьях.

– Нет, все хорошо, – ответил я, потирая руками колени.

Машина тронулась, и мы уехали.

В тот вечер я так и заснул с мыслью о доме на деревьях и грезил им всю ночь.

* * *

А потом пришло имя. И случилось это в супермаркете, потому что иначе и быть не могло.

* * *

Мы отправились за покупками, все впятером. Бродили между рядами полок, толкая тележку. Фрукты, хлопья, моющие средства. Из динамиков лилась какая-то экзотическая музыка, и мы с Кьярой принялись изображать виденный по телевизору гавайский танец, а папа пытался под это дело потихоньку от мамы сунуть в тележку шоколад, миндаль и песочное печенье. – А может, Джакомо Джуниор? – спросил я, прерывая танец.