— Нет, нет, нет. Так не пойдет! — Обивка дивана снова скрипнула под мощным телом, и сила, притягивающая меня к парню, возросла.

Поняв, что дальше раздумывать просто небезопасно, рванула изо всех сил, выпрямляя руку и слепо шаря по поверхности невысокого шкафчика. Секунда, и вожделенный предмет вот-вот окажется в моих пальцах, а рукоять приятно похолодит кожу. Только давление усилилось, и с моим телом произошло что-то странное: пальцы расслабились, выпуская кусок дерева, за который до этого судорожно держалась. И мне удалось только сгруппироваться на ходу, ощутив, как ноги скользят по гладкой поверхности. Рухнув на колени, развернулась, стреляя в него многообещающим взглядом.

Кир не сразу понял, что происходит, и еще несколько мгновений сидел неподвижно. Но когда сообразил, было уже поздно. Отдавшись на волю магии, я практически молниеносно подплыла на коленях к его широко расставленным ногам и, в многообещающем жесте растопырила пальцы с острозаточенными ногтями.

— Нет, Ани! — произнес он таким уверенным тоном, что я в первое мгновение я даже не поняла, почему послушалась беспрекословно.

Это не был крик или яростное восклицание. Голос Кира, как, впрочем, и он сам был совершенно спокоен и расслаблен, а вот меня после этой простой фразы сковало оцепенение.

— Нет, любимая, оставь все ценное при мне, будь любезна. — Он чуть склонился, протянул руку и поддел указательным пальцем мой подбородок, вынуждая поднять к нему лицо. — Иди-ка сюда.

Я забыла, как дышать, когда поняла, что, несмотря на все мое нежелание и внутреннее сопротивление, мое тело слушается его приказов. Следуя за его рукой, я потянулась вверх, приблизив свое лицо.

— Что происходит?.. — полным ярости голосом прошипела, замерев в каком-то десятке сантиметров от его губ. — К темным, Берхольд, что ты?..

Договорить не смогла, так как, обхватив мой подбородок и крепко сжав, он указательным пальцев другой руки прикоснулся к губам, просто произнеся:

— Тихо.

Я тут же замолчала, хотя не желала этого. Мне хотелось кричать, хотелось осыпать его проклятиями и самыми последними ругательствами. А еще мне до ужаса хотелось придушить его, и можно даже голыми руками.

— Ну-ну, любимая. — Прошептал он, придвигаясь ближе, — твои глаза так горят, что я вот-вот и сам запылаю… Хотя, я уже горю…

Он придвинулся еще ближе, и теперь я ощущала его горячее дыхание, на своих габах. Полукровка остановился, внимательно разглядывая мое лицо, словно видел его впервые. А я делала все возможное, чтобы освободиться от этого странного оцепенения. Магия, которой во мне хватало лишь на то, чтобы исцелить раны, молчала, а тело просто предало.

— Я устал все время целовать тебя, Ания, ощущая как холодны твои губы. Как ты сама леденеешь от одного моего прикосновения. — Неожиданно его тон изменился, и Берхольд зарычал: — меня это бесит!

Я все так же молча смотрела на него, не зная ни что делать дальше, ни что происходит конкретно сейчас. Вот так, стоя перед ним практически на коленях, находясь настолько близко и не имея никакой возможности контролировать себя, я начала паниковать. Голос Кира, между тем, снова стал тих и ласков. Настолько ласков, что это напугало еще сильнее.

— Как же меня все это бесит, любимая. — Прошептал он, преодолевая оставшиеся миллиметры, — хочу, чтобы усвоила урок и новые правила, Ания. Слышишь?

Я промолчала, так как говорить все еще не могла, лишь засопела сильнее, прилагая усилия, стараясь снова взять над собой контроль.

— Вижу, что слышишь… — шепот, и Кир резко подался вперед, впиваясь в мои губы, послушно распахнувшиеся поддаваясь его желанию.

О нет, это не было похоже на те поцелуи, которыми он награждал меня прилюдно по нескольку раз в день, и даже на то, что уже происходило пару раз, когда он пытался выйти за рамки договора. В первом случае — холодные, немного грубые прикосновения жестких губ, уже ставшие обыденностью, во втором — более решительные и страстные. Но этот…

Такое со мной происходило впервые. Его горячие, влажные губы сминали мои, покусывая то верхнюю, то нижнюю. Терзали, словно он никак не мог насытиться. Словно от этого зависело само существование мира вокруг. Язык врывался в мой рот то резкими и грубыми движениями, то неожиданно срываясь на ласку. Я зажмурилась, уже не сдерживая внутренний крик, настолько мне стало страшно от силы его напора и собственного бессилия, и еще от чего-то, доселе неизвестного…

Наконец, оторвавшись от моего рта, Кир проложил влажную дорожку поцелуев по шее вниз, сильно прикусив кожу на ключице, и плечо опалило болью, а меня резко выпустили из крепких рук, роняя на пол, словно сломанную куклу. Громкое тяжелое дыхание Кира Берхольда и его тихий, полный ярости голос:

— Не смей, любимая, поняла? Чтобы я даже не слышал, что ты смотришь еще на кого-то! А то я накажу тебя, любимая. — Молчание и тяжелый выдох: — а теперь — свободна.

Мгновение и тело снова в моей власти. Подобравшись, я тут же приняла оборонительную позу, готовая в любую секунду сорваться с места, атаковать или, наоборот защищаться. Вскинула лицо, глянув прямо в его серые, подернутые белесой дымкой глаза. Демонстративно подняла ладонь и вытерла тыльной стороной губы, затем уже вытерла ладонь о подол туники. На это парень только ухмыльнулся. Многообещающе так.

Помолчав буквально пару мгновений, зло прошипела:

— Что это такое было?!

— Это просто наказание. Ты меня довела, в конце концов! — он лишь хмыкнул, когда я попыталась занести ладонь и ударить его по лицу, — Это простое заклинание. Мне о нем рассказал новичок… — Коварная улыбка и вкрадчивый шепот:- да милая, тот самый. И его суть в том, что если что-то теряешь, можешь призвать свою вещь, и она, к тебе притянется…

Я замерла, удивленная подобным объяснением, и тут же вся обмякла.

— Когда? — прошептала, понимая, что на этом все закончилось. — Когда меня сделали твоей вещью?

— Тебе что, не сообщил собственный отец? Я думал, ты из-за этого так психуешь…

Я молча опустила руку, оседая на пол у ног полукровки. Я бы хотела, чтобы он исчез, растворился, пропал, сгинул, да все что угодно, лишь все это оказалось страшным кошмаром. Но реальность была слишком суровой, и Кир продолжил:

— Десять дней назад Арис Риттан подписал бумагу о твоем переходе в собственность Берхольдов. С того момента ты стала моей, Ания Риттан. Полностью моей.

Произнеся эти слова, он, аккуратно оттолкнув меня в сторону, поднялся, а затем просто ушел, закрыв дверь собственной спальни.

Род Риттан был известен на территории Первого Королевства с древних времен и внешне особо ничем не отличался от остальных светлых. Небольшой, но сплоченный, он стал опорой королевской семье. Поддерживал ее и защищал на протяжении сотен лет. Все его члены с малых лет обучались и воспитывались как защитники: это вкладывалось в нас, это бурлило в нашей крови. Во всем же остальном мы были такими, как и остальные дети. Из нас вырастали прекрасные, благодарные сыновья и дочери, мы становились верными и заботливыми родителями. Гиперответственность и смелость — наши самые сильные и в то же время самые слабые стороны. Кто-то говоришь, что мы слепы и глупы, не видим дальше собственной преданности, но я никогда не верила этим словам.