— Это позволяет максимально эффективно воздействовать на противника, самому оставаясь вне зоны действия своей поражающей стихии, что позволяет экономить силы для защиты. Кроме того, при действиях в команде расстояние должно увеличиваться до пятидесяти метров, что позволяет нескольким стихиям одновременно воздействовать на противника.

— Всё правильно. Конечно, с ростом вашей силы будет увеличиваться и расстояние, но всему свое время… Хочу тебе сказать, что эти учебники написаны кровью. — Прохор нахмурился. — Но к тебе эти правила никак не относятся.

— Почему, дядя Прохор?

— Вот скажи мне, малой, на каком расстоянии ты можешь «эффективно воздействовать на своего противника»? — процитировал он мои же слова.

— Один метр.

— Значит…

— Я понял, дядя Прохор, единственный способ мне победить, — это приблизиться к противнику на один метр.

— Верно. Но и в учебниках написано всё правильно, но там для обычных людей, а ты у меня особенный! — он опять потрепал меня по голове.

— А чем я особенный? — ребёнку всегда приятно знать, что он чем-то отличается от других.

— Тем, что у тебя очень, очень сильный ментальный доспех, и он, со временем, станет ещё сильнее. Значит, то, что написано в учебниках, не совсем тебе подходит. А теперь послушай историю.

Я с готовностью присел рядом.

— Во время войны с Китаем, был я свидетелем того, как работают жандармы. Ты знаешь, кто такие жандармы?

— Да, мы проходили в Лицее. Они стоят на страже государственности.

— Вот-вот. — кивнул Прохор. — Есть у них специальное подразделение, все их называют волкодавами, которое специализируется на задержании особо опасных преступников и предателей России. А набирают туда людей со схожими с тобой способностями в защите и ещё очень долго-долго тренируют. Методики тренировок строго засекречены. Их главная задача взять преступника живым. Видел я как-то, как они работают, это действительно впечатляет, а брали они не абы кого, а Абсолюта! Мне казалось, что этим двум волкодавам пришёл конец, после того моря огня, который на них обрушил этот монстр, но ничего, с трудом, но спеленали гаврика, хотя на ногах еле стояли. Так вот, как мне кажется, даже сейчас твоя защита ничем не отличается от защиты этих волкодавов, а держать ты её можешь гораздо дольше. А когда сегодня ты стоял посреди шторма, а потом не знал что делать, я и вспомнил, как действовали те два жандарма, которые, наплевав на все учебники, воспользовались собственной тактикой, и, не применяя свои стихии и экономя силы, приблизились к Абсолюту, после чего его и спеленали. Запомни, Алексей, залог твоей победы в поединке — непосредственный контакт с противником, от чего предостерегают все учебники.

— Я понял, дядя Прохор! — сегодняшний учебный поединок предстал передо мной в новом свете.

— О нашем разговоре никому ни слова, все рекомендации учителей выполняй беспрекословно, но в учебных поединках используй сегодняшнюю тактику.

— Хорошо, дядя Прохор.

И действительно, на следующий день на уроке военной подготовки, учитель похвалил всех, кто победил в учебных поединках, отметил он и меня, но совсем не так, как остальных:

— Пожарский, ты, конечно, выиграл поединок, но что ты с такой тактикой на поле боя будешь делать? Только мешаться! Больше работай над развитием стихий! — вынес свой вердикт учитель.

Всю дорогу из лицея в имение я еле сдерживал слёзы.

— Не расстраивайся, Алексей, то ли ещё будет, главное — результат! — утешал меня Прохор.

Вскоре состоялся мой первый учебный поединок с девочкой, адептом воды. На этот раз, после отмашки судьи, я сразу же, несмотря на ливень, ледяные шарики и снег, направился прямиком к моей противнице. Подойдя к ней на расстояние метра, я замешкался, — девочка же, да ещё и симпатичная. Она же сомневаться не стала и ударила меня ногой между ног. Вернее, попыталась ударить. Ментальный доспех у меня работал на полную катушку, и нога девочки врезалась буквально в бетонную стену. Она дико заорала и упала на покрытие полигона, схватившись за правую стопу. От неожиданности, я замер и не знал, что делать. Началась суета. На полигон выбежали два санитара с носилками, судья и какая-то женщина. Вся эта компания вскоре завозились рядом с девочкой, не обращая на меня внимания. Вдруг, женщина, как я понял, мама девочки, повернулась ко мне и крикнула:

— Это тебе за Лидочку!

В сторону моей правой ноги полетела острая сосулька, разбившаяся в мелкую ледяную пыль о мой ментальный доспех, не причинив мне никакого вреда. Женщина в недоумении уставилась на облачко осколков. Из ступора её вывел наш учитель по военной подготовке, что-то резко ей сказавший, после чего она опустила голову и проследовала за санитарами, которые уносили Лидочку.

— Пожарский, ты в порядке? — поинтересовался подошедший судья.

— Да. — односложно ответил я, приходя в себя.

— Вот и хорошо. Ты прям камень какой-то, всё от тебя отскакивает! Вон, твой наставник идёт.

Вечером этого же дня к нам в усадьбу пожаловали супруги Веснецовы с извинениями за, как они выразились, этот печальный инцидент.

— С Пожарскими бояться поссорится, раскаянья в них я так и не почувствовал. — сказал мне Прохор, когда родители Лидочки удалились. — эта тварь тебе могла ногу отрезать, а тебе хоть бы хны. Ну-ка, ударь меня! Изо всех сил!

Мой наставник встал передо мной, расставил ноги и указал пальцем себе в живот. Я сосредоточился и ударил…

Прохора согнуло пополам.

— А ведь я в ментальном доспехе был… — прохрипел он спустя пару минут.

После этого и начались мои усиленные тренировки под руководством моего наставника с упором на мои особенности. «Засадить» мне «плетью» пониже спины он мог и ночью, во время сна, но к окончанию лицея добился того, что без ментального доспеха я чувствовал себя буквально голым. Кроме того, Прохор заставлял меня управлять ментальным доспехом так, чтобы в обычных бытовых условиях его наличие не так бросалось в глаза — обычное рукопожатие, поездки на машине, передвижение в маленькой комнате со столами и стульями, на которых стояла хрупкая домашняя утварь. Не забыл Прохор и про навыки борьбы и кулачного боя — три раза в неделю к нам в имение из Смоленска приезжал Федор Кузьмич, старый знакомый Прохора, который занимался со мной «казацким спасом». Кроме того, к шестнадцати годам я вполне освоил «темп» — состояние боевого транса, который позволял быстрее двигаться, чувствовать противника и окружающую обстановку, усилилась на «темпе» и «чуйка» — чувство опасности… Постепенно и другие мои одноклассники стали применять в учебных боях «темп», но были они не так быстры, как я, да и долго в этом состоянии, в отличие от меня, прибывать не могли, слишком быстро тратились силы.

С лёгкой руки учителя по военной подготовке ко мне приклеилось прозвище — Камень, которое я продолжал оправдывать, участвуя, как и все мои одноклассники, в учебных поединках. Я даже приобрёл некоторую известность необычной тактикой ведения боёв и тем, что ни разу так и не проиграл. Прозвище «Камень» за мою «толстокожесть» прилипло ко мне намертво. Несмотря на достигнутые очевидные успехи в боях, моё владение стихиями оставалось на зачаточном уровне, что, в свою очередь, не давало мне возможность сдать на ранг, даже на «новика»…