Наконец, к облегчению Шолы, Лазарь сдался и вернул мечи в кожаный футляр. Убирая их, он плакал.

Теперь, шагнув на свет луны, она видит на фоне неба очертания Хоба. В темноте глаза его сверкают ярче звезд. Он огромен; никогда еще она не видела его таким громадным.

Шола, дрожа, стоит перед ним, сердце ее сильно колотится, а дыхание трепещет в горле словно готовая к полету душа. Она покачивается, но не падает. Теперь Хоб придвигается ближе и крепко стискивает ее плечи.

«Он просто попробует немного твоей крови, – говорит она себе. – Некоторое время сердце будет биться с трудом, а ноги – дрожать, это будет больно, но ты сможешь перетерпеть боль. Как и раньше, все быстро кончится, и ты вернешься домой, к семье».

Но теперь все по-другому. Это тот момент, которого она всегда боялась – когда он призовет ее в последний раз. Она слышала истории и знала, что рано или поздно все кончается и однажды ночью Хоб не позволит ей уйти.

Его зубы вонзаются в ее горло очень глубоко – слишком глубоко. Такой боли она не испытывала никогда прежде. Он пьет ее кровь большими жадными глотками.

Это начало ее смерти.

Когда перед глазами Шолы темнеет, в ее мозгу вспыхивают воспоминания о муже и сыне, и она погружается в волны печали и тоски по ним. Она старается не думать о них: воспоминания приносят лишь боль.

А когда Шола падает в темноту, она переживает нечто еще более ужасное. Как будто рука тянется глубоко внутрь нее, чтобы ухватить, скрутить и отпустить; тянется дальше сердца, дальше плоти, чтобы выдернуть ее сущность словно зуб.

Как будто нечто высасывает саму ее душу.

Некоторые зовут его «Старый Хоб». Другие шепчут «Страшила», чтобы напугать детей. Еще кто-то называет его «Гоб» или «Гоббли». Женщины зовут его Клыком.

Но под любым именем он – мерзость.

Такая тварь заслуживает того, чтобы ее разрубили на куски и разбросали их по ветру.

Но люди слабы и испуганны, здесь правит Хоб.

Потому что это Мидгард, земля побежденных и павших.

Это Место, Где Пребывают Люди.

Я наблюдал, как два палочных бойца осторожно обходят друг друга. Светловолосый парнишка был высокий и быстрый – местный чемпион, побеждавший всех пришлых. Я уже видел, как он с легкостью одолел четырех противников, однако с пятым – приземистым, мускулистым, но с удивительно хорошей реакцией – ему пришлось попотеть.

Эти бойцы казались на пару лет старше меня (им было лет по семнадцать-восемнадцать) и намного крупнее. «Смогу ли я победить чемпиона? Достаточно ли я силен?» – гадал я.

Они уже обменялись ударами, но ни один не попал в нужное место; удар в лицо или по голове принес бы немедленную победу.

Они бились на пустоши на окраине города, в кругу возбужденных зрителей, которые молотили руками по воздуху и кричали, сжимая квитанции, купленные у букмекера, издалека наблюдавшего за состязанием. Здесь по большей части собралась молодежь, подростки вроде меня, но были в толпе и люди среднего возраста – они так же азартно размахивали руками и кричали, поддерживая выбранного бойца.

Ставить против чемпиона было рискованно: вы вполне могли потерять свои деньги, хотя, если бы случайно выиграли, получили бы вчетверо больше поставленного. Я бы не рискнул делать ставку против чемпиона: несмотря на сноровку противника, он казался уверенным в победе.

Впрочем, даже пожелай я поставить, я бы не смог, потому что денег у меня не было. Я шел пешком почти две недели и только что добрался до города Джиндин. Больше дня у меня не было во рту ни крошки, и мне ужасно хотелось есть. Поэтому я и пришел посмотреть на палочный бой – я надеялся принять в нем участие. Букмекер устраивал схватки, чтобы благодаря ставкам зарабатывать деньги, но платил только победителю.

Внезапно невысокий мускулистый мальчик отбросил всю осторожность и яростно атаковал, заставив противника попятиться. Несколько секунд казалось, что его напор и быстрота восторжествуют, но высокий светловолосый парнишка шагнул вперед и врезал палкой ему по губам.

Когда отполированное дерево встретилось с плотью и зубами, послышался отчетливый стук, а вслед за тем негромкое хлюпанье.

Побежденный шатнулся назад, выплевывая осколки зубов; кровь полилась из его рта и испачкала рубашку.

Что ж, вот и все. Теперь пришло мое время… По крайней мере, я надеялся, что пришло.

Я пристроился в хвост небольшой очереди зрителей, выстроившихся в ожидании своего выигрыша, а когда наконец оказался первым, уставился на букмекера. Он был наискось опоясан голубым кушаком в знак того, что его профессия – агент азартных игр. Благодаря сильным челюстям и близко посаженным глазам он выглядел крутым; кроме того, у него был жестоко сломан и расплющен нос.

– Где твоя квитанция? – спросил он. – Пошевеливайся, я не могу ждать весь день!

Когда он заговорил, я увидел, что у него недостает нескольких зубов, а некоторые сломаны, и догадался, что он и сам раньше был палочным бойцом.

– Я здесь не для того, чтобы заключать пари, – сказал я. – Я хочу драться.

– Ты с юга, так? – насмешливо улыбнулся он.

Я кивнул.

– Новенький в Джиндине?

Я снова кивнул.

– Раньше уже дрался на палках?

– Много раз. – Я уставился ему в глаза, стараясь не моргать. – Обычно я побеждал.

– Да неужто? – Он засмеялся. – Как тебя звать, парень?

– Меня зовут Лейф.

– Что ж, Лейф, ты не робкого десятка, в этом тебе не откажешь. Поэтому я дам тебе шанс. Можешь драться следующим. Толпе нравится свежая кровь!

Я получил свой шанс легче, чем ожидал.

Он провел меня в центр маленькой лужайки с грязной травой и положил большую мясистую ручищу мне на макушку. Потом показал на высокого светловолосого мальчика (его предыдущего противника нигде не было видно) и сделал знак, чтобы тот встал по правую руку.

– Роб снова победил! – крикнул букмекер. – Побьют ли когда-нибудь этого парня? Что ж, возможно, это случится прямо сейчас… Лейф новичок в городе. Он дрался и раньше, там, на юге. Дрался и побеждал. Может, провинциальный мальчишка сумеет кой-чему научить городских парней? Итак, идите и делайте ваши ставки!

Мгновение-другое никто не реагировал. Меня оценивали больше двухсот пар глаз: некоторые зрители ухмылялись, другие таращились на меня с неприкрытым презрением.

А я тем временем рассматривал своего противника. Его рубашка ярко белела в свете послеполуденного солнца, темные брюки и кожаные сапоги были хорошего качества, не то что моя клетчатая зеленая рубашка, грязная после путешествия, и штаны с дыркой на левом колене. Теперь люди пялились и на мои ботинки с отваливающимися подошвами. К тому же я был смуглее всех здесь собравшихся. Некоторые зрители просто качали головой и уходили. Если никто не захочет делать ставки, я не смогу драться, а мне нужно было драться и победить.