Однако, к моему облегчению, вскоре перед нами выстроилась небольшая очередь, и букмекер принял ставки.

Сразу после этого я столкнулся со следующей проблемой.

– У меня нет палки. Не мог бы кто-нибудь одолжить мне ее? – спросил я у букмекера, возвысив голос так, чтобы толпа тоже это услышала.

Я оставил свои палки дома, у моего друга Питера. Я путешествовал в Джиндин не для того, чтобы стать палочным бойцом – был уверен, эти дни для меня миновали.

Букмекер возвел глаза к небу и выругался себе под нос, а кое-кто из очереди ушел, внезапно потеряв интерес к происходящему. Но потом кто-то вложил палку в мою правую руку, и несколько мгновений спустя я оказался лицом к лицу с чемпионом, а толпа окружила нас кольцом. Я тут же увидел еще одну сложность: приближался вечер, солнце стояло уже довольно низко, и я смотрел прямо на него.

Мой противник двинулся ко мне на слегка согнутых ногах – темный силуэт на фоне солнца. Я прищурился, глядя на него, ожидая, когда он атакует, – и вот он ринулся вперед. Он был быстрым, и я едва избежал удара. Я увернулся, уйдя влево, и двинулся по кругу, а он провожал меня глазами.

Толпа начала выкрикивать его имя:

– Роб! Роб! Роб!

Они желали ему победы, я был для них чужаком.

Я продолжал идти по кругу до тех пор, пока солнце не перестало меня слепить, и тогда уставился в голубизну его глаз. Он выпрямился во весь рост, и я снова заметил, насколько он высок – он сможет дотянуться куда дальше, чем я. Мне нужно заставить его ошибиться, а потом навязать ближний бой.

Светловолосый парень снова напал, и я, нырнув, ушел от удара, когда его палка мелькнула над моим правым плечом. На этот раз он почти меня достал. К тому же полуоторванные подошвы моих башмаков с каждым шагом шлепали по влажной скользкой траве.

«Сосредоточься, Лейф, сосредоточься», – сказал я себе.

Когда он атаковал в следующий раз, я оказался недостаточно быстрым и, получив болезненный удар по правой руке, выронил палку.

Толпа тут же разразилась ликующими одобрительными криками.

Одно из правил палочного боя гласит: что бы ни случилось, ты не должен бросать оружие. Брось его – и бой все равно что закончен, ведь твой противник сможет приблизиться и ударить тебя, не боясь контратаки. Удар попал по нерву, моя правая рука онемела и теперь беспомощно висела вдоль тела.

Я начал бой довольно уверенно, помня все свои победы дома, но, возможно, недооценил ситуацию. В конце концов, в городе жило куда больше людей, чем в деревне, откуда я пришел, и резонно было предположить, что чем больше палочных бойцов, тем выше стандарты.

Роб улыбался, приближаясь с поднятой палкой. Интересно, ударит ли он мне по губам – если так, я наверняка лишусь зубов.

Толпа снова начала выкрикивать, все громе и громче:

– Беги, кролик, беги! Беги, кролик, беги! Беги! Беги! Беги!

Они смеялись, выкрикивая это. Они хотели, чтобы я сдался и убежал.

Бегство было бы вполне разумным поступком – зачем стоять и ждать, когда тебе выбьют зубы?

Я так никогда и не узнал, целил мне Роб в лоб или в губы. Я нырнул под удар, перекатился рядом с его сапогами и подхватил свою палку левой рукой. Не успел он повернуться ко мне лицом, как я уже стоял на ногах.

Потом я сбросил свои бесполезные башмаки – сперва правый, затем левый. Время как будто замедлило бег, и я услышал, как каждый ботинок шлепнулся на траву. Я растопырил пальцы ног и зарылся ими в поросшую травой землю. Так-то лучше. Я крепко сжал палку. Онемение в правой руке еще не прошло, но это было не важно: я берег эту руку, но почти так же свободно мог драться и левой. Я умел драться обеими руками.

Я атаковал.

Роб был быстрым, но и я был быстрым – очень быстрым. Может, босиком и не таким проворным, как тогда, когда носил пару добротых сапог, но вполне достаточно. Я ударил его по правому запястью, потом высоко в левое плечо – не настолько сильно, чтобы рука онемела, и он выронил палку… Зато мне удалось его взбесить, а именно этого я и добивался.

У меня самого были веские причины сердиться. Рука болела, и среди наблюдающих за схваткой людей очень немногие желали мне победы: на меня поставили человека четыре, не больше. Но палочный боец, зрение которого затуманено гневом, делает шаг к своему поражению. Сражаясь, я всегда старался сохранять спокойствие, но сейчас видел, что мой противник взбешен. Он явно редко получал удары, а может, ему было стыдно перед теми, кто его поддерживал, и он жаждал мести, – как бы то ни было, теперь я крепко его достал и он пришел в ярость. Он ринулся на меня, размахивая палкой так, будто хотел снести мне голову с плеч.

Три раза он промахнулся, потому что я играючи уходил от удара, отступая по траве. Но после третьей атаки я внезапно шагнул к нему. На секунду он полностью открылся, и я воспользовался подвернувшимся шансом.

Я мог бы ударить его по губам, – так же, как он сам ударил предыдущего бойца. Некоторые бойцы были жестокими, им нравилось как можно сильнее ранить своего противника, но я искренне любил палочный бой и предпочитал оттачивать свои навыки и быстроту, дарившие мне победу, а не наносить кровавый и эффектный удар, завершающий схватку.

Поэтому я ударил Роба с минимальной силой, просто быстро стукнул его по лбу, так что даже не потекла кровь.

Этого было достаточно.

Бывший чемпион выглядел ошеломленным. Толпа смолкла.

Я победил. Только это и имело значение.

Букмекер улыбался, выплачивая мне выигрыш.

– Ты хорош. Очень быстрый! – сказал он. – Приходи завтра в то же время, и я найду тебе противника получше.

– Может, и приду, – улыбаясь, из чистой вежливости ответил я.

Я не собирался этого делать, – бои на палках не входили в мои планы.

Теперь я мог купить еды, и у меня останется еще немного денег – достаточно, чтобы починить башмаки.

Этой ночью я спал в амбаре на краю города. Я встал на рассвете, умылся у уличной колонки, пытаясь принять как можно более приличный вид перед задуманной мною встречей с Тайроном, одним из самых важных людей в городе Джиндин. У меня был голубой выигрышный билет, дававший право на то, чтобы меня тренировал самый лучший – а самым лучшим был Тайрон.

Я хотел, чтобы он тренировал меня для боя на Арене 13.

– Сядь, сядь! – велел Тайрон, нетерпеливо кивнув на кресло напротив своего стола.