— Как это несколько дней? А где Максим? Он мне ничего не говорил.

— Так сложилось. Он уехал по важным делам в другой город. Потерпишь меня несколько дней.

— Ага.

Ну конечно, потерплю. Так потерплю, что в пору от счастья пищать. Несколько дней под одной крышей, с ума сойти! Вот он мой самый лучший подарок на день рождения.

— Замерзла?

— Немножко, но уже почти согрелась.

Олег замолкает, устремив все свое внимание на дорогу, а у меня выдается уникальная возможность смотреть на него, замечая каждую деталь его внешности. Самый красивый на свете, его даже не портит маленькая горбинка на носу. А эти темно-синие глаза… Когда-то, еще будучи первоклашкой, я влюбилась в его глаза. Это, наверное, нереально, в семь-то лет, но у меня видимо с детства что-то в голове работает не так. Вот и сейчас, смотря на его руки, сжимающие руль, жуть как хочется посмотреть в его глаза. Олег как будто реально читает мои мысли и поворачивается ко мне.

— Что ты на меня так смотришь? — а вот действительно что? Вот как теперь объяснить, чего я на него так уставилась?

— Ничего. За окном неинтересно, вот и смотрю куда бы глаза деть, — дура! Просто конченая идиотка.

Отворачиваюсь к окну и мысленно приказываю себе заткнуться и не смотреть на него. Через несколько минут мы подъезжаем к моему дому. Олег выходит вместе со мной из машины и поднимается в квартиру. Я быстро собираю необходимые вещи и кидаю все в пакет, прихватив с собой недавно купленную косметику.

— Давай сюда пакет. Все взяла? — подаю ему пакет.

— Да.

— Тогда пойдем.

***

— Вот тебе чистое белье, спать будешь на диване.

— А ты?

— А я на кресле.

— Может наоборот? Ты же больше и выше, тебе места надо много.

— Нет. Ты спишь на диване, это не обсуждается. А теперь раздевайся.

— В смысле раздевайся?!

— В прямом. Колготки снимай, будем тебе коленки обрабатывать. А ты что подумала? — с улыбкой на лице произносит он.

— Ничего.

Беру пакет и иду в ванную. Вот же позорище! А он тоже хорош, как будто специально меня подкалывает. Снимаю с себя влажную одежду, переодеваюсь в простую футболку и шорты. Как бы мне хотелось надеть лифчик, да нет его, а самое главное нет груди. Каких-то два едва заметных бугорка не в счет. Ну ничего, можно же и вату подложить, если все же не вырастет. Смотрю на себя в зеркало и в который раз понимаю, что я совершенно некрасивая. Разве меня спасет тушь и помада? На худющем лице выделяются только нос и глаза. А веснушки… Хорошо хоть волосы длинные и вполне себе симпатичные. Ну хоть что-то.

— Вик, ты там утонула? — голос за дверью приводит меня в чувство.

— Я уже все.

Открываю дверь и прохожу в гостиную. Странно, за все время я ни разу не представляла себе жилье Олега вот таким. Как бы сказать, совсем неподходящим для него. Слишком темно и чего уж греха таить, даже в нашей с братом хрущевке можно разгуляться, а тут разве что только переночевать. Присаживаюсь на диван и непонятно чего жду. Олег тут же берет стул, садится напротив меня и открывает аптечку. Берет вату и чем-то ее смачивает, а я как завороженная смотрю на его неспешные движения. Вот он подносит ватный диск и начинает протирать мои ранки. А может и хорошо, что я разбила коленки и надо сказать отморозкам спасибо? Когда бы я провела с ним столько времени, да и не просто провела, мне коленки гладят. Ну не гладят, конечно, но трогают и дуют точно.

— Больно?

— Нет.

— До свадьбы заживет. Теперь пусть сохнет, постарайся не мочить, — пусть сохнет, да хоть засохнет, главное, чтобы свадьба была с тобой.

— Так что ты сделал этим придуркам?

— Ничего такого, о чем можно было бы переживать или жалеть. Не бойся, не тронут они тебя, вот увидишь. Тебе надо с кем-нибудь подружиться, Вик. Одной тяжело и неправильно.

— Мне они все не нравятся, я к ним не лезу и пусть они ко мне тоже. Мне бы только побыстрее закончить школу и все обязательно изменится. К тому же мне хватает Максима. И тебя. Зачем мне еще кто-то нужен? — Олег улыбается, но ничего не говорит.

Встает со стула, открывает форточку и закуривает сигарету, затягиваясь едким дымом. Никогда не понимала, зачем люди курят. Разве это приятно? Хотя мне он даже нравится с сигаретой в руках.

— Ты ошибаешься, — поворачивается он ко мне. — Любому человеку нужно общение, тем более девочке твоего возраста. И я говорю про твоих сверстниц. Общение с братом и со мной это другое. Не подружишься сейчас, потом и того будет труднее. С возрастом легче не станет. Вот как ты думаешь, чего к тебе пристали эти парни?

— Потому что они злые придурки и им нравится издеваться надо мной, зная, что я не пожалуюсь родителям, потому что у меня их нет.

— Согласен, это тоже, — тушит окурок о пепельницу и садится рядом со мной на диван. — А еще, как бы это странно ни звучало, ты им нравишься. Да, да, примитив чистой воды, но это факт. Все парни по природе своей просты, но им проще тебя пнуть или дернуть за волосы, чем подойти и сказать что-то приятное. Придурки, одним словом. Парень в коричневой ветровке к тебе неравнодушен, вот ты знаешь это?

— Скажешь тоже. Коля-обосрался в поле. Противный урод.

— Может быть и так. Но если бы ты пообщалась с девочками своего возраста, узнала бы много нового. Не все на самом деле так, как может казаться на первый взгляд.

— Мои одноклассницы не лучше, не хочу я с ними общаться.

— Я не говорил тебе дружить с ними, я сказал, что тебе надо подружиться со своими сверстниками и это необязательно твои одноклассницы. В школе тебе есть что делить. Например, внимание парней. А в каком-нибудь кружке или на каких-нибудь курсах, нет. Ты же ходишь на курсы английского?

— Хожу.

— Вот и подружись с кем-нибудь.

— Ты мне сейчас не нравишься. Не занудствуй, тебе же только двадцать восемь.

— А ты мне нравишься, несмотря на явную дурость, — с улыбкой произносит Олег, откидываясь на спинку дивана.

— Нравлюсь? — очуметь какой вопрос, идиотка.

— Конечно, нравишься, вот как увидел тебя со спущенными колготками, зареванную и всю в соплях, сразу понравилась.

— Дурак, — пихаю его в бок. — Знаешь, а я вот этого совсем не помню, какие-то обрывки про детдом помню. Как ты конфеты мне давал помню, а это нет.

— Это нормально, — встает с дивана и снова закуривает сигарету. — Память блокирует негативные воспоминания, к тому же в четыре года мы вообще мало, что помним.

— Наверное. А зачем ты куришь, еще и так много? — не знаю зачем задаю этот вопрос, мне хотелось спросить совсем другое.

— Да кто ж его знает. Дурной пример заразителен, с юности повелось. Сейчас уже тяжко бросить. Ладно, давай приготовим обед.