«Шел парнишке в ту пору восемнадцатый год» (из довоенной советской песни «За фабричной заставой»).

Командир 54-го противотанкового артиллерийского полка майор Коваленко: «В боях за освобождение родной земли от немецко-фашистских захватчиков Вы проявили себя бесстрашным и мужественным воином непобедимой Красной Армии, верным сыном великого советского народа. Вашим подвигом гордится вся наша часть. Объявляю Вам благодарность и от души поздравляю. Желаю здоровья и новых побед над врагом во славу нашей Советской Родины».

С каким подвигом поздравил командир полка наводчика противотанкового орудия? Об этом Иван Тимофеевич рассказал в московском киноконцертном зале «Баку» 20 декабря 1999 г. на торжественном собрании, посвященном 120-й годовщине со дня рождения Иосифа Виссарионовича Сталина. Вот этот рассказ (он приведен в 3-м томе его четырехтомной книги «Дело Сталина-„преступника“ и его защитника»):

«25 августа 1944 г. Противотанковое орудие на прямой наводке. Рядом окопалась наша пехота. Немцы при поддержке танков пошли в контратаку. Еще не обстрелянные наши пехотинцы дрогнули. Положение критическое. С автоматом в руках поднимаюсь им навстречу со словами: „От кого убегаете?! (и первые в жизни нецензурные слова). Вперед! За Родину! За Сталина!“. Пришли в себя наши пехотинцы и за мной устремились вперед. Вернулись в окопы и отразили атаку немецкой пехоты. А мы, артиллеристы, начали „разбираться“ с их танками. Один танк и на моей, наводчика орудия, „совести“. И сейчас помню свои ощущения, когда призывом „За Родину! За Сталина!“ увлек пехотинцев вперед. Ног под собой в буквальном смысле слова не чувствовал. Как будто летел. А в душе и сердце — ярость и злость».

Наверное, и этот эпизод имела в виду Нина Ивановна, когда писала: «Наш Геракл отличается редкой, мощной силой духа». Когда прочла книгу Ивана Тимофеевича, поняла, что этими словами Нина Ивановна (я с ней согласна) оценивает и его послевоенную биографию.

Тридцать лет на передовом крае борьбы с преступностью. Какую силу духа нужно иметь следователю, чтобы одержать победу в схватке с «умным» убийцей. Какую преданность делу, которому служишь, какую силу воли и духа нужно иметь, чтобы вступиться за честь и достоинство Феликса Эдмундовича Дзержинского, изобличить клеветника и «обеспечить» ему пять лет лишения свободы.

А потом, с первых лет «перестройки», — не заканчивающаяся до сих пор борьба за честь и достоинство Иосифа Виссарионовича Сталина.

Солдат Великой Отечественной войны, до сих пор носящий в себе осколок немецкой мины, предъявляет в московские суды 17 исков в защиту чести и достоинства своего Верховного Главнокомандующего, а газета, орган ЦК КПСС, еще за три года до «отмены» Советского Союза называет его «торжествующим защитником палачей».

Организуют судебный процесс по делу «Сталина-преступника и его защитника». Моральный террор и травля в СМИ: «Интеллектуальная и моральная жертва сталинизма», «сталинистов нужно уничтожать» и т. п. И, наконец, «к подследственным применял методы, перед которыми бледнеет средневековая инквизиция с ее нечеловеческими пытками». Шесть месяцев клеветники срывали заседания, чтобы не допустить опровержения этой чудовищной лжи и избежать публичного извинения за нее.

От Ивана Тимофеевича отрекается и Генеральная прокуратура СССР — от одного из лучших начальников следственных отделов областных прокуратур Союза, под руководством которого пять лет подряд в области (единственной в стране) раскрывались все умышленные убийства.

Позорным провалом для организаторов судилища закончился тот судебный процесс. Только за два месяца после него на Центральное телевидение поступило 7,5 тысяч писем граждан, откликнувшихся на телефильм о судебном процессе. Подавляющее их большинство поддержали позицию Ивана Тимофеевича в суде и благодарили его за мужество и стойкость в защите доброго имени И. В. Сталина и правды величественной истории Советской Родины.

Много этих писем опубликованы в книге Ивана Тимофеевича.

Не могу не привести запомнившийся мне взволнованный рассказ пионерки первых послевоенных лет: «Когда приняли в пионеры, я весь год утром вскакивала (не вставала, а вскакивала), когда по радио начинал звучать Гимн Советского Союза. Я стояла у репродуктора, отдавала салют, а потом вновь засыпала».

Женщина-грузинка пишет: «Через неделю поеду в родное село, где живут фронтовики и старики. Соберу их возле братской могилы, буду переводить на грузинский и читать им Ваше интервью. И уже сейчас вижу их лица и наполненные слезами радости глаза, слышу грузинские молитвы о Вашей долгой жизни и здоровье».

Потом были другие судебные процессы, на которых Иван Тимофеевич защищал доброе имя солдат Великой Отечественной и их Верховного. Три года они продолжались (1988–1990). И каждый раз со всей страны в Москву приезжали люди, чтобы оказать моральную поддержку Ивану Тимофеевичу.

Последнюю точку в трехлетнем судебном марафоне поставил Верховный Суд РСФСР, решившийся в обстановке антисталинской истерии и травли всего советского признать правоту Ивана Тимофеевича.

На следующий день после выступления в Москве, в киноконцертном зале «Баку», о котором я говорила выше, Иван Тимофеевич в день 120-й годовщины со дня рождения И. В. Сталина идет на Красную площадь к его могиле. Там у Ивана Тимофеевича спросили, почему он первую часть своей четырехтомной книги назвал «Мой последний бой „За Родину! За Сталина!“». И вот его ответ:

«Это был долгий, на протяжении трех лет, изнурительный „судебный бой“ с превосходящими силами коварного наглого врага, посягнувшего на мою Советскую Родину и моего Верховного Главнокомандующего, на честь и достоинство поколения героических, одухотворенных 30-х и 40-х „пороховых“ годов. На фронте было легче. Там все ясно, никакого коварства и предательства. Немецкий танк щупает тебя хоботом ствола своего орудия, а ты наводишь на него свою пушку. Кто первый сделает точный выстрел — тот и победил, доказал свою правоту. Вот и все. Честный открытый бой без всякой фальши и лицемерия. Первый мой бой „За Родину! За Сталина!“ произошел в Эстонии 25 августа 1944 г. Тогда я, 17-летний наводчик противотанкового орудия, этим призывом поднял в атаку растерявшихся было пехотинцев. Мой последний бой „За Родину! За Сталина!“, начатый в 1987 г. предъявлением судебных исков в защиту чести и достоинства Сталина и судебными процессами 1988–1990 годов, еще не закончился».

Этот бой продолжается вот уже 20 лет.

Любимый его поэт — Михаил Юрьевич Лермонтов. Когда прочла книгу Ивана Тимофеевича, мне стало понятно, почему он ищет открытые публичные схватки с оборотнями и перевертышами в облике докторов наук — исторических, философских и других. Потому что его жизненное кредо — в строке из стихотворения Лермонтова «Парус»: «А он, мятежный, ищет бури, как будто в буре есть покой».

Мне понятно возмущение Ивана Тимофеевича ложью и лицемерием этих обласканных Советской властью перевертышей. На конкретных примерах он разоблачает ничтожество этих людей, считающих себя интеллектуальной элитой общества и не скрывающих своего презрения к поколению, создавшему могучую Державу и защитившему ее в годы Отечественной.