Розовые очки с моего носа свалились случайно.Пару месяцев назад я забежала в «Элефант» без договоренности с Олесей илиГариком. Никакой необходимости в посещении издательства не было, просто мнезахотелось в туалет (простите, конечно, за интимную подробность).

Не успела я запереться в кабинке, как раздалсястук каблуков, а затем знакомый голос Ксю:

– Не реви!

– Ага, хорошо тебе, – проныл чей-то дискант, –а меня уволить пообещали.

– Сама виновата, – неожиданно жестко сказалаКсения. – Тебя зачем сюда взяли?

– На техническое обслуживание, – простоналасобеседница. – Так я и стараюсь изо всех сил!

– Послушай… – слегка помягчел голос Ксю. –Задача нашего отдела облизывать писателя с ног до головы. Литераторы народнервный и капризный, большая часть из них считает себя гениями и дико злится,когда редактор делает справедливые замечания. Тебя Олеся предупредила, что онахочет попросить прозаика Манина переписать эпилог романа? Эй, Зоя, отвечай!

– Да, – захныкала та.

– Значит, тебе следовало поймать Манина укабинета Олеси после его с ней беседы, расхвалить парня, прикинуться егофанаткой, попросить автограф… Короче, сделать так, чтобы он понял: он лучший излучших, в «Элефанте» его обожают, а жесткий разговор с редактором всего лишьчасть творческого процесса. Ты это сделала?

– Замешкалась немного, – призналась Зоя, –пошла макияж поправить.

– И Манин успел уехать необлизанным, –резюмировала Ксю. – Теперь далее. Ты не поздравила с днем ангела Бустинову и непозвонила ей после неприятной статьи в «Желтухе». То есть не почесалалитераторше спинку, не успокоила ее. Одним словом, Зоя, либо исправляйся, либои правда уходи. Любое издательство зависит от авторов, мы обязаны создать имкомфортную психологическую обстановку. Для того и существует наш отделтехнического обслуживания.

– Ой, да подумаешь, какой-то Манин… –негодующе сказала Зоя. – Не нравится у нас, пусть уматывает! Очень они нужны,гении непризнанные… Тоже мне, цацы! «Элефант» других авторов найдет.

Снова застучали каблуки.

– О чем спорите, девочки? – спросил новыйженский голос.

– Обсуждаем туфли Олеси Константиновны, – живоответила Ксю. – Просто супер, а не обувь!

– Она шикарно одевается, – с плохо скрытойзавистью отреагировала вошедшая. – Хотя на ее модельной фигуре все великолепносмотрится. Кто-нибудь хоть раз видел Олесю непричесанной? Она так следит засобой!

Когда, вдоволь посплетничав о моем редакторе,женщины ушли, я выползла из кабинки и уставилась в зеркало. Ай да Ребров! Отделоблизывания писателей! А я-то верила в искренность Ксю… Хотя следует отметить,что после бесед с ней на душе у меня всегда начинали петь соловьи. Во всякомслучае комплекс мой точно затихал…

Ну да я отвлеклась, вернемся к моему днюрождения.

– Не очень принято заранее рассказывать оподарке, – улыбнулась Олеся, – но… Ты не планируй ничего на ближайшее время.

– Почему? – насторожилась я.

Олеся протянула мне конверт.

– Здесь ваучер на поездку в Грецию.

– Куда? – ахнула я.

Редактор засмеялась.

– Очень хотели тебя порадовать. Даритькакой-нибудь браслет или медальон показалось глупо. Пафосная авторучка или часытоже не к месту. Насколько я знаю, ты пишешь копеечной ерундой, а часы неносишь. Вот и родилась идея отправить любимого автора на отдых. Ты любишь море?

– Ну… э… да, – промямлила я, мигом вспомнивгрязный крымский пляж и тесную койку в общаге, – я давно не ездила на курорты.

– Вот и отлично! – обрадовалась Олеся. – Черезнеделю улетишь.

– Уже? – испугалась я. – Но у меня нетзагранпаспорта!

– Все тебе сделали, – хитро прищуриласьредактор. – И документы, и билеты, и отель. Тридцать дней нирваны. Надеюсь, тыприхватишь с собой пачку писчей бумаги? Глядишь, привезешь новый роман.

Я растерянно молчала. Сотрудники «Элефанта»хотели как лучше… Ну не говорить же Олесе правду: что у меня элементарно нет нималейшего желания отправляться на родину Гомера, да и вообще куда-либо.

Следующие семь дней я испытывала соблазнпозвонить в «Элефант» и сказать:

– Огромное спасибо! Я так хотела слетать наморе, но, увы, сейчас не могу, потому…

Почему? Достойной причины для отказа ненашлось. Действительно, что мне мешает? Не разрешает врач? Но в «Элефанте»прекрасно осведомлены: писательница Арина Виолова – молодая, здоровая во всехотношениях женщина. Дети требуют заботы? У меня нет отпрысков. Муж не отпуститсупругу одну? Так и он отсутствует! Я не имею даже кошки, чтобы озабоченновоскликнуть:

– Некому киску пристроить!

Пришлось покориться.

День, когда за мной пришла машинаиздательства, из которой выскочила Ксю с радостным заявлением: «Ой, ВиолочкаЛенинидовна, я так хотела вас проводить!» – стал черной датой. В наимрачнейшемрасположении духа я влезла в шикарный седан и приготовилась к тяготам поездки.Но все оказалось совсем не так, как в детстве.

Меня привезли не в забитый до отказа потнымипассажирами зал, а в вип-зону, где не было ни одного человека. Ксю куда-тосбегала, появился парень в форме, взял мой паспорт, потом с улыбкой вернул егои сказал:

– Пойдемте в самолет.

– А чемодан? – растерялась я.

– Уже отправила его в багаж, – отрапортовалаКсю.

Меня под белы рученьки провели в лайнер,усадили в маленьком салоне, отгороженном от основного отделения занавеской, и,едва я пристегнулась ремнем, железная птица незамедлительно взлетела. У менясложилось впечатление, что пилот ждал лишь госпожу Тараканову, чтобы пуститьсяв путь.

В течение нескольких часов, проведенных внебе, две стюардессы безостановочно суетились вокруг меня: чай, кофе, сок,минеральная вода, коньяк, виски, водка, салат, курица, фрукты, пледы под всеместа, шесть фильмов на выбор, курите сколько хотите, не желаете ли посмотретьна работу пилота, сейчас принесем скамеечку под ноги, почешем спинку, сделаеммассаж шеи… Я, придавленная заботой, тихо блеяла в ответ:

– Огромное спасибо, чрезвычайно благодарна, нестоит беспокоиться…

Уже после посадки одна из стюрдесс робкопопросила: